Алексей Шерстобитов - Воспоминания живучего пузожителя

© Алексей Шерстобитов, 2017

© Татьяна Азанова, дизайн обложки, 2017

Художник обложки Марина Шерстобитова

Редактор Татьяна Азанова

Эксперт-консультант по медицинским вопросам Марина Шерстобитова

ISBN 978-5-4483-6120-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Наверное, большинство из нас – людей, привыкших относиться к жизни с точки зрения материальной, узнав о судьбе этой женщины, назвали бы ее невезучей. И действительно: три мужа, от каждого из которых рождался ребенок, после чего супруг, не прожив и полугода, уходил в мир иной, оставляя мать и свое чадо почти в полной нищете, одиночестве и отчаянии.

Последнее, скорее, надумано нами самими же, поскольку представить такое положение счастливым было бы по меньшей мере нелогичным. Но что мы знаем о людях, знакомых нам только по чужим слухам, скорее всего, по поверхностным мнениям, не стараясь взглянуть глубже и тоньше? Чужие слова, сказанные не ради правды, а для своего эгоизма, который мы и не замечаем, ложатся кривыми неуместными мазками, даже по цветовой гамме не подходящими к картине, которая должна бы нас впечатлить, затронув самые тонкие и теплые струны нашего сердца.

Евдокию Лазаревну Кружилину знал я со слов ее сына, тепло и с большой любовью рассказывающего о своей матери. Было в его словах много неожиданного глубокого чувства, выплескивающегося под визгом рикошетирующих пуль, разрывов тяжелых снарядов, уханьем минометных выстрелов и нервозной бранью воинов, окружавших нас обоих – военных корреспондентов.

Он не рассказывал душещипательных историй, но говорил о жертве женщины ради него и двух других детей, совершаемой с улыбкой на красивом лице, украшенном невероятной доброты глазами, вооруженных взглядом смиренным, не осуждающим, раскрытым каждому и каждому же готовым подарить надежду с верой в лучшее.

Лазарь Кружилин часто описывал материнскую любовь, окружавшую его с детства, как теплую, нежную плаценту, будто в материнской утробе, источающую добрую и успокаивающую энергию. Казалось, он часами может об этом говорить, будто в его жизни нет и не было больше ничего более важного.

Отдельных эпизодов жизни почти не высвечивалось, то есть все услышанные были мелкими не основными подробностями, призванными выделить главное – маму…

Окончив строевое военное училище, тогда еще МВОКУ 1 1 Московское Высшее Общевойсковое Командное Училище , Лазарь мечтал отличиться именно как боевой офицер. Но в афганскую компанию не успел, Чечня захватила его лишь первыми несколькими днями, в которых он толком и не успел поучаствовать, дав лишь одну команду: «К машине», которую «благополучно» накрыло минометным залпом со стороны боевиков. Тогда его только контузило и легко ранило. Однако в себя он пришел только на госпитальной койке, где первое, что увидел, – лицо матери.

Один лишь взгляд ее снял мгновенно охватившую его боль; слезы, пролитые ей до этого, омыли не только раны физические, но и порабощенное желанием мести сердце. Взяв с него слово больше никогда не убивать чужих сыновей, родительница растворилась в воздухе палаты, дав понять, что посещение это было не вещественным, но духовным.

С тех пор молодой лейтенант не мог найти себе места, маясь между чувством долга и данным словом. Разрешил задачу посещавший ежемесячно госпиталь священник, подсказавший, что стезя военного корреспондента ничуть не проще, а порой и опаснее, чем стезя обычного воина, притом что убивать при этом не обязательно, а главное, освещать события правдиво – это и вовсе Богоугодное дело.

Сегодня Лазарь Макарович, став одним из выдающихся журналистов, не покидал ни поля боя, ни опасных неудобных мест, проводя больше половины своего существования в казармах, окопах, на передовой, если таковая существовала в сфере его доступности. Военные воспринимали его равным себе, а то и как старшего товарища, ибо умел, прошел и пережил он едва ли не больше них за все время своей службы, дослужившись до подполковника.

Не было ни одного военного конфликта, где бы он ни присутствовал, умудряясь находиться даже в разных точках ведущихся военных действий, даже если это происходило на разных континентах. Сегодня с утра он мог быть в Украине, днем в Чечне, утро следующего дня встречал в Ливии. Он не гнался за кровью, не стремился организовать жесткие кадры, выделить себя среди воинов, но всегда умел выхватывать поразительные моменты, возможно, даже ничего сейчас не значащие, но обязательно становящиеся центральными в фильмах, которые монтировал с десяток в год.