Алексей Шерстобитов - Воспоминания живучего пузожителя

– Значит, гражданские? Но это как-то общо…

– Нет, не это… Самый страшный факт сегодняшнего дня – сегодня больше всех гибнут дети…

– Ну это вы уж слишком…

– Дети, которых никогда не видел ни этот мир, ни их матери, хотя, может быть, лишь единожды и уже мертвыми…

– Как так?!..

– Нерожденные дети, дети, убитые своими матерями при потворничестве своих отцов, а часто и по требованию отцов, или, как часто случается, хотя бы… Вот в вашем случае – при настойчивом увещевании подобных центров планирования семьи, своей идеологией всегда чуждых русскому духу!

– Аборты?!.. Но-о-о…

– В последние года в России статистика ужасающая – в среднем пять миллионов детей в год! Пять!..

– Пя-я-ять?! Не может быть… Э-э-это-о-о… Это-о-о же настоящий геноцид! Почему об этом не говорят?!.. Почему не остановят?!

– О плохом и специально планируемом никогда не говорят… Я работаю в православном центре, благотворительной организации, а точнее, фонде, гласном, официальном, между прочем, совершенно не скрывающемся, и вот мы принимаем любых женщин с их проблемами, принимаем навсегда детей, ими оставленных… В случае, если мать хочет сделать аборт, просим, даже умоляем оставить ребенка, мы даже согласны принять его не за бесплатно, но почему-то большинство, подавляющее большинство предпочитают следовать наставлениям именно этих центров… Загадочная русская душа, между тем, чище которой во всем белом свете не сыщешь…

– Евдокия Лазаревна, но это ведь невероятно…

– Почему? На это, на, в конечном итоге, популяризацию прерывания беременности, выделяются огромные средства, что же тут удивительно, когда это общая тенденция – скажем, для здоровых людей, я имею в виду, в принципе здоровых, больницы закрываются, фонды урезаются, врачи, обслуживающие нас, увольняются, а для людей несчастных и обреченных, впрочем, большинство из которых и вовсе не нуждается в лечении, а в основном в наркотиках, открываются клиники, где они, проходя курс лечения, снова возвращаются к прежнему. Тем самым у здорового генофонда забирается и выливается в безнадежный, гибнущий, что и принято называть «гуманизм», хотя по сути это и есть геноцид. И так во всем, потому что главное – это та часть средств, которые можно положить в собственный карман чиновника. А вы знаете, что параллельно закрываются те клиники, что почти безвозмездно лечат, и знаете, весьма ведь удачно это делают! Скажем, недавно закрыли клинику Марка… Выкинув его онкобольных, выкинув умирающих буквально на улицу, с помощью спецназа, между прочем! С них ничего не взять! А ведь они несколько лет жизни дарили людям, тем, кто действительно хочет жить…

– Но ведь и ВИЧ-инфицированных нужно…

– Нужно, нужно, обязательно нужно! Но не за счет других… Подумайте только – пять миллионов человек в год лишаются жизни! Пять! Что это по сравнением с любой войной, по сравнению с любым геноцидом?!

– Но ведь есть же причина! Есть же виновные!

– Есть, обязательно есть… По себе это, Андрюшенька, милый, знаю…

– Ну-у-у… и кто же?

– С абортами – сами родители, больше никто! Их неверие в то, что Господь, даруя ребенка, даст и на него. Их опасения о несвоевременности, а значит, снова неверие! Боязнь трудностей, неустроенности, неверие в крепость собственной семьи и ее будущее, желание пожить для себя, страх потери здоровья, которое женщина и так не бережет. Нет Господа в сердцах! А потому и дары его ничто. Через деточек спасались многие, теперь через убийства своих детей гибнут, научившись оправдывать это словами, чуждыми нам, – планирование семьи… А ведь это планирование в принципе невозможно! Мы ведь наперед почти и не знаем ни одного последствия, которые в свое время нагрянут после сделанного нами выбора…

– А тетрадь?

– Здесь то, что не знает ни один человек, то, о чем не слышала ни одна мать, то, чего не запомнил ни один человек, хотя и проходил большую часть из испытанного этим существом…. Только-о-о… Только, если он читает эту рукопись, значит, окончание этого периода было другим и имело продолжение в следующем, память о предыдущем, из которого он переходит, остается навсегда в забвении.

Лишь следы детского, еще младенческого, сознания во взрослом мозге иногда дают о себе знать, всплывая на краткие моменты, чтобы натолкнуть на что-то спасительное, но сразу же так же неожиданно исчезают в глубины подсознания…

– Ну вы даете… А ведь мне казалось, что вы просто сельская жительница, а вы…