Шамиль Идиатуллин - Последнее время

Кошше забормотала себе под нос, сравнивая. Хейдар продолжал:

– И раз все люди считают по пальцам, то мары и придумали, что у них пальцев десять, а у нас – двенадцать, по шесть на каждой руке.

Кошше спросила, поджимая и разгибая пальцы:

– А на самом деле как?

– Ну и на самом деле шесть, видишь же, – сказал Хейдар, демонстрируя пятерню, рассмеялся и принялся впрямь объяснять на пальцах: – Наши предки, вероятно, считать учились не на двух руках, правым указательным по открытой левой ладошке, а на одной. Кулак собираешь, но неплотно, и большим пальцем считаешь фаланги остальных: три на мизинце, три на безымянном и так далее. С одной руки – дюжина. Считать удобнее, чисел на две руки больше лезет.

Хейдар полюбовался тем, как Кошше шевелит губами, уставившись на полусжатые кулаки, и добавил:

– У них и в неделе пять дней – хотя у вас ведь тоже… Ладно мары еще не знают, что гелы – не до десяти и не до двенадцати, а до двадцати…

И вдруг скомандовал, оборвав себя:

– Сядь. Ни звука.

Кошше, умница, села тихо, ловко и без заминки, и лишь потом осторожно огляделась. Хейдар, поморщившись, ткнул в сторону излучины, убедился, что Кошше поймала лайву взглядом, и опустил глаза. Не было у него ни желания, ни сил смотреть на реку. Поэтому он смотрел на Кошше. Надо же знать ее возможности и пределы.

Они в очередной раз Хейдара удивили. Тихая лайва проползла мимо с мучительной неторопливостью и произвела на Кошше заметное впечатление – но преимущественно эстетическое. Кошше, в отличие от большинства известных Хейдару людей, лайву и увидела, и рассмотрела – судя по скривившемуся рту, во всех омерзительных подробностях, включая охваченный голубым огнем труп на палубе и неторопливо крутящуюся на обломке мачты женскую голову, которую с непостижимой частотой гладит волосатый клок паруса. Но настоящая дурнота, знакомая Хейдару, степнячки, кажется, не коснулась. Надо это запомнить, подумал он, и тут его накрыло по-настоящему.

На сей раз Хейдар не отключился, однако какое-то время – короткое, но достаточное для того, чтобы стать последним, – не мог ничего сделать, сказать, услышать, подумать или даже выдохнуть – боги милостивы, ревнивая смерть пнула упущенную добычу на вдохе, а не на выдохе. Хейдар просто сидел, бессильно и бездумно наблюдая за тем, как Кошше пытается что-то у него выспросить, исчезает – очевидно, отбежав к Эрнвигу, и Эрнвиг появляется, тоже осторожный и притихший после прохода тихой лайвы, заглядывает Хейдару в лицо и, сразу все поняв, благ ему, сажает Хейдара на землю поудобнее, уклоняется, новых благ ему, от ответов на всё более настойчивые вопросы Кошше и все-таки начинает, не благ, а зарубочку ему за это, рассказывать.

Боли не было, была стылая тоска, особенно, что обидно, терзающая не мертвый еще правый бок, а давно ожившие руки, легкие и голову. Тоска раздавила глазные яблоки, корень языка и горло, стала несовместимой с жизнью и упала в желудок горьким ядом.

«…А однажды не появилась, а вместо нее он в воде лицом вниз, ободранный, не дышит, борода по грудь, хотя утром он ее срезал», – услышал Хейдар, понял, что отпустило, и хэкнул яростно и громко, чтобы оборвать Эрнвига и чтобы очистить легкие от застывшего негодного воздуха, быстро вдохнул и просипел:

– И всё.

Эрнвиг умолк, неловко кивнул и вернулся к лошадям. Кошше раздраженно посмотрела ему вслед и уставилась в сторону заката – возможно, чтобы скрыть злость, возможно, чтобы не видеть, с каким трудом поднимается Хейдар. Он старался не быть совсем неуклюжим и не показывать, как ему худо, но получалось, кажется, не очень. Зато теперь оживу быстрее, подумал он неуверенно и понял, что может заплакать впервые за много лет.

Смерть меняет человека не так сильно, как жизнь, но гораздо более неприятным способом.

– Пошли, – сказал он все еще сиплым голосом и шагнул к берегу, правой ногой неровно, левой уже уверенней. – Времени мало.

Причал был почти незаметным – просто неровный деревянный щит над краем воды, огороженный рядком столбиков. Хейдар потрогал крайний столбик – прохладный. Венера стояла над самой высокой сосной, всё как договаривались. Опаздывают, что ли?

На самом деле это Хейдар с Кошше спешат – прибыли на полдня раньше оговоренного срока, да еще посреди ночи. Поклон Эрнвигу, сумел своими мудреными способами узнать про проход тайного лайвуя и срочно договориться с ним о пассажирах. Скиперы не скрывали недовольства, да и цена будет свирепой. Не беда, безопасность и время дороже, Вельдюр заплатит, а с судьбой не спорят.