Шамиль Идиатуллин: Бывшая Ленина [главы из романа]

— Мамуль, привет! С юбилеем вас!

— Ой, Сашенька, золотце, здравствуй! Помнишь, умничка, спасибо тебе. Как ты, не болеешь?

— Не, все нормально. Мамуль, а ты где? Я там вам подарок с курьером отправила, надо, чтобы встретили.

— Ой. А я хотела… А когда он придет?

— Да вот сейчас уже звонить будет. Я специально на вечер заказала, чтобы дома кто-то был. Вы же дома?

— Я это, в магазин… Я сейчас буду, такси беру. Ты чего как-то в нос говоришь?

Простыла?

— Да не, просто холодно, я сквозь шарф.

— В Сарасовске еще холодно? Батюшки. Приезжай домой поскорей, тут уже все цветет почти.

— О да, цветет и пахнет, как это самое. Мамуль, ну ты когда будешь, что сказать-то?

Он к подъезду подойдет.

— Все-все, пять минут. Ну семь. Такси беру и домчусь.

Она домчалась через десять минут и сразу накинулась на какого-то дедка, который имел неосторожность брести мимо дома с большой коробкой и букетом цветов. Саша настолько увлеклась экономией дыхания — сладкая вонь со свалки проникала сквозь шарф и скрученный капюшон, выедая глаза, — что услышала самый финал представления: дедок вскрикивал: «Женщина, что вы хотите?» — а мама громко поясняла: «Я Елена Игоревна, вот паспорт!»

Саша поспешно выскочила из-под козырька подъезда и резко остановилась, чтобы не столкнуться с мамой, которая уже оставила свою жертву и устремилась к дому, озираясь по сторонам и бормоча: «Может, у подъезда». За пару шагов до Саши она, раскинув руки, тормознула, похлопала ресницами и вскрикнула:

— Доча!

Она сгребла Сашу в объятья и принялась мять и обцеловывать ее поверх шарфа и шапки. Саша ужаснулась: маму била крупная дрожь, а из глаз лились слезы.

— Мам, ты что, ну хорошо все, ну не плачь, а то я тоже зареву, — твердила Саша, хотя на самом деле уже ревела, а мама звучно чмокала ее и тискала, время от времени отстраняя, чтобы рассмотреть, неразборчиво промычать: «Красивая какая!.. Приехала, умничка!.. Не предупредила, балда, у нас же и угостить нечем!..» — и целовать дальше.

В себя мама пришла только дома, как только решила, что ребенок голоден, а кормить нечем, и суматошно убежала на кухню, — но и оттуда продолжала выкрикивать экспрессивные лозунги сквозь грохот, стук ножа и шипение масла и каждые полторы минуты выскакивала чертиком, чтобы умильно рассмотреть дочь или обнять ее, чудом не цепляя ножом. Саша хихикала и терпела, отвечая невпопад. Мама все равно поймет и запомнит как надо — она не папа, — а потом еще, как в школе, повторит пройденный урок, перечислив все, что услышала, в логическом и хронологическом порядке, а Саше останется кивать и поддакивать или резко протестовать, чтобы мама не утвердилась в длинной, сложной, логически безупречной и совершенно неправильной версии, вывязанной из слов собеседника, его умолчаний, реакций и собственных додумываний. Саша к этому давно привыкла, не так давно перестала беситься, а за последние месяцы даже соскучилась.

Ничего не изменилось. Дома было пронзительно чисто и очень жарко, зато пахло не улицей, а ванилью и мятой.

Мама усадила Сашу за стол, набуровила с горкой миску щей («Ешь-ешь, раз замерзла» — «Да не замерзла я, просто нос прикрывала, чтобы свалку вашу не нюхать» — «Маме соврала — все теперь, ешь»), выложила на блюдце стопку шипящих еще гренок, села напротив, навалившись грудью на сложенные руки, так, что стол привычно скрипнул, и очень ловко — как только она умеет, ей бы summary для научных сборников писать — пересказала ее, Саши, жизнь в последние месяцы. Саша поперхнулась только на тезисе про личную жизнь, но не успела ни выпалить опровержение, ни просто прокашляться. Мама с улыбочкой продолжила без паузы:

— Никто никого не послал, с Гошей у вас все сложно, но учеба сложней, а вот Максим забыт, я поняла. Ты девушка серьезная, поэтому с матстатом разобралась и все хвосты закрыла. Других почти и нет. Верю-верю, ешь давай. Так что стипендия будет, и вообще денег хватает, за квартиру с Ксюхой платите вовремя, питаешься в столовой, в кафе с подружками ходите, ну и я тебе завтра на карточку чуть подкину, ешь-ешь, а что папа подкидывает, меня не касается, это ваши с папой дела.