Николя Матье - И дети их после них

Клем, например, была зациклена на своей «киске». У нее были крупные губы, выступавшие за края на манер крыльев бабочки. Она беспокоилась по этому поводу, словно речь шла о какой-то болезни или уродстве. Стеф не раз пыталась ее урезонить. Но каждый раз, когда у Клем наклевывался новый парень, эта навязчивая идея возвращалась. Как-то, потеряв терпение, Стеф попросила показать, что же у нее там такое.

– Ну и что? Нормальная «киска».

– Нет, а вот тут? Просто кусок мяса какой-то…

– Больная? «Киска» – супер!

– Ага, у самой-то вон какая красивая.

– Говорю тебе, – сказала Стеф.

А пока Симон Ротье получал по полной. Он и дурак, и член у него с гулькин нос, и выпендрежник, и нахал, короче, мерзкий импотент, в постели – полный ноль.

– Ага, но он все же классный.

– Да ладно тебе.

– А пока он здорово постебался над нами.

– Да уж, – согласилась Клем.

Стеф протянула ей бутылку «Севенап». Лимонад был теплый, но Клем все же сделала глоток, чтобы доставить ей удовольствие.

– Ты на меня злишься? – спросила она у подружки.

Стеф уже и сама не знала.

– Мудак он, вот и все.

– Бросишь его?

– Хуже всего, что я даже этого не могу.

– Как это?

– Ну я даже не знаю, мой он парень или нет. Мы этого официально так и не решили.

– То есть? Что ты имеешь в виду?

– Ну его родители, например, думают, что мы просто дружим.

– Ты серьезно?

– Ага, он ни разу меня по-настоящему не представил. Я просто приходила к нему, я могла бы быть парнем – все равно.

– А ты его со своими предками знакомила?

– Знаешь, реально нет. Вообще-то, он с самого начала меня только так кидает. Мы ни разу никуда не съездили вдвоем. Он просто трахает меня, когда ему приспичит. Главное, за то время, что мы вместе, он успел склеить кучу телок. А встречались мы всегда только одни – ни его друзей, ни моих. И потом, ради встречи со мной он не пропустил ни одной тусовки. И в ресторан меня ни разу не пригласил. Ему на все это конкретно плевать.

– А тебе?

– Сама знаешь.

Да, Клем знала. С тех пор, как каждый второй из их разговоров стал вертеться вокруг великой любви Стеф, ее чаяний, подозрений и всего такого. Правда, сначала она впала в глубокую тоску. Несколько недель ничего не ела, ее даже пришлось отправить к психиатру. Тот занялся ею по малой программе: сначала расспросил про отца, а потом выписал «Прозак».

В сущности, Клем на дух не выносила этого самовлюбленного придурка Симона. Его ничего не интересовало, кроме собственной персоны, и к людям он относился исключительно с потребительской точки зрения. Безмозглый, с кучей бабок, еще и под рокера косит – полный отстой. Но такой классный – просто беда.

Первый раз он ее поимел на вечеринке у Рошана. Родители этого парня были нотариус и преподаватель, жили они в огромной квартире в самом центре – целый этаж, все в зеркалах, паркет, картины модерновые, диваны, мебель дизайнерская или под старину, жутко дорогая, короче – красота. Каждый год в феврале они уезжали в Шамони кататься на лыжах. На этот раз старшего сыночка оставили дома из-за какой-то темной истории, что-то там с дополнительными занятиями по математике и физике. Бедняга был полный ноль в этих дисциплинах, но родители требовали, чтобы он закончил школу по специальности «точные науки», даже если впоследствии собирается пойти по отцовским стопам на юридический. Как бы то ни было, но отлучение от зимних видов спорта повлекло за собой длинную череду тусовок у Рошанов, впрочем, довольно культурных, поскольку на тот момент все предпочитали курить травку, а не пить водку. Там-то Симон и попытал счастья. Он прижал Клем к столу на кухне. Стеф в это самое время находилась в соседней комнате. Она ощутила его запах, почувствовала его бедра.

– Ты чего, обалдел?

– А что?

– Не дури, Стеф в двух метрах от нас. Чего тебе надо?

Ему все было пофиг. Такая самоуверенность, такое презрение ко всему. Она подумала было влепить ему по морде, но вместо этого он поцеловал ее, а она не стала сопротивляться. Нереальный поцелуй. У нее тут же трусики стали мокрые. С ума сойти: пять минут назад что-то казалось вам недопустимым, омерзительным, и вдруг внутри вас, под кожей, прямо в организме, происходит нечто, и вы превращаетесь в какое-то бездонное волнующееся море. Они с Симоном быстро заперлись в сортире в конце коридора и там в расстегнутых джинсах неплохо порезвились, лихорадочно работая руками и крепко присосавшись друг к другу слепленными губами. Клем столько слышала об этом парне от подруги, что стала даже ревновать. Она хотела его, он был ей нужен. С этого все и началось. Последующие недели она металась между легким безумием и жуткими угрызениями совести. Она и ненавидела его, и хотела, чаще всего одновременно.