Шанель Клитон - Следующий год в Гаване

Я снова сажусь.

— Вы расстались?

— Развелись.

— Давно?

— Полагаю, это зависит от того, что ты вкладываешь в понятие «давно». Прошло уже два года.

— Но она же сказала, что она твоя жена, — бормочу я.

Короткий смешок срывается с его красивых губ.

— Это очень похоже на Кристину. — В его словах я слышу нотки нежности. Он делает еще одну затяжку. — Ты ей не нравишься.

— Но почему?

Он не отвечает, но ему и не нужно ничего говорить. В его глазах я читаю ответ, и в памяти всплывает тот миг, когда мы сидели на Малеконе и его палец коснулся моей руки.

Ты сама знаешь почему.

— Ты думала, что я из тех мужчин, которые позволяют себе…

Он не заканчивает свою мысль, но опять же ему это и не нужно. Мы говорим друг с другом при помощи незаконченных фраз, и паузы в нашем разговоре заменяют неподходящие слова.

— Я не знала.

— Теперь ты знаешь. Я не…

Не из тех мужчин, которые, будучи женатыми, проявляют интерес к другим женщинам.

— Мне нужно подняться в свою комнату, — говорю я.

И продолжаю сидеть.

Он тоже не встает.

— Я хочу тебе кое-что показать. Ты не будешь против? — спрашивает он. — Завтра утром я веду занятия в университете. Если хочешь, можешь пойти со мной и лично познакомиться с тем, как устроено образование на Кубе. А потом я проведу тебе экскурсию по острову.

— Согласна.

Проходит день, потом другой, а от отца нет никаких новостей. Я едва сдерживаюсь, чтобы не спросить его о Пабло. Я стараюсь не показывать своего страха и делаю вид, что все хорошо. Я провожу дни, сочиняя письма Пабло. Я пишу письма, которые, возможно, никогда не смогу ему отправить, и в них я наконец признаюсь в чувствах, которые так долго держала в себе.

Если бы с ним что-то случилось, если бы он умер, я, наверное, об этом бы узнала. Или нет?

Мне кажется, что я полюбила тебя в тот самый момент, когда ты рассказывал мне о твоей любви к Кубе и о твоих мечтах о ее будущем. Меня впечатлили твоя убежденность, сила и та уверенность, с которой ты говорил о ее проблемах. Ты говорил как гражданин своей страны, у которого есть право требовать большего и бороться за родину.

Жаль, что я не обладаю ни твоим мужеством, ни твоими убеждениями. Мне бы хотелось, чтобы внутри меня было больше борьбы. С самого детства меня учили жить по правилам, чтобы выжить в нашем непростом политическом климате. Моего деда убили люди Мачадо — я тебе когда-нибудь говорила об этом? Я думаю, его убийство очень повлияло и на моего отца, и на всех нас.

А тут еще и все остальное. Я не хочу это признавать, но у меня как у женщины в этой стране меньше возможностей и прав. Я думала о том, что ты сказал мне в тот вечер, когда мы встретились на вечеринке у Гильермо. Ты говорил о том, что мы должны требовать перемен на Кубе. Возможно, то, что я родилась женщиной, не должно меня ограничивать.

Я читаю книги, о которых ты мне рассказывал и которые вдохновили тебя. Я впитываю слова великих людей, и мне хочется верить, что мы можем сделать еще больше, мы можем хотеть большего, но мне страшно. Я боюсь, что своими действиями навлеку гнев режима на свою семью, отчего мой брат и сестры пострадают.

Как бы я хотела не испытывать этот страх.

Через четыре дня после того, как я попросила отца о помощи, он вызвал меня к себе в кабинет.

— Я сделал то, о чем ты меня просила. Он будет освобожден.

Мое сердце бешено колотится.

— Ты больше никогда его не увидишь.

Это не вопрос, это приказ.

Я киваю.

Пабло выпустили через день. Прежде чем исполнить обещание, данное отцу, я решила, несмотря на испытываемое чувство вины, встретиться с ним. Я одолжила у Беатрис ее сверкающий Mercedes и направилась к дому Гильермо, туда, где произошла наша первая встреча. Я ждала Пабло и постоянно оглядывалась по сторонам. О том, что они будут здесь, я узнала от брата. Меня нисколько не удивило, что Алехандро знаком с Гильермо, особенно учитывал то, как сильно Беатрис хотела попасть в его дом на вечеринку в ту роковую ночь. Когда я получила записку от Алехандро, в которой говорилось, что Пабло освободят сегодня утром, у меня даже не возникло вопроса, ехать на встречу с ним или нет. Не знаю, хорошо это или плохо, но я следовала велению своего сердца, пусть даже оно влекло меня на сторону мятежников. Я лишь молилась, чтобы удача не отвернулась от меня.

Наконец к дому Гильермо подъехала машина. За рулем Buick сидит Гильермо, а на пассажирском сиденье рядом с ним — Пабло. Темные очки закрывают его глаза, плечи сгорблены, а лицо скрыто.