Шанель Клитон - Следующий год в Гаване

На Кубе действует много организаций: независимая Autentica, состоящая из небольшого отряда партизан; Directorio Revolucionario Estudiantil — группа студентов из Университета Гаваны; дышащая на ладан Federation Estudiantil Universitaria — еще одна группа студентов Гаванского университета, которые в прошлом году вместе с DRE проникли в Президентский дворец и попытались убить Батисту; члены Коммунистической партии, чей неоднозначный союз с Батистой теряет силу; Движение 26 июля, которое сражается с армией Батисты в горах Сьерра-Маэстра; и еще множество других врагов, которых Батиста приобрел за все годы своего правления.

Волны разбиваются о дамбу впереди нас, выплескиваются на дорогу, их энергичные белые пенистые гребешки кажутся живыми. Мы останавливаемся и ждем, когда море прекратит свою яростную атаку, и я пользуюсь этой возможностью, чтобы сделать то, что хотела сделать с самого начала нашей прогулки. Я останавливаюсь и жадно смотрю на Пабло, мой взгляд задерживается на его лице, неглубоких морщинках вокруг глаз и темных кругах под ними, словно он плохо спал прошлой ночью.

— Сегодня утром в газете я видел твою фотографию, — говорит он, стоя ко мне чуть ближе, чем нужно, чтобы я смогла расслышать его сквозь шум волн и звуки, доносящиеся со стороны улицы.

Я краснею.

— Никогда бы не подумала, что ты читаешь светскую хронику.

По правде говоря, мне приятно осознавать, что он искал информацию обо мне.

Теперь его очередь краснеть.

— Я ее не читаю. По крайней мере не читал до сегодняшнего дня. — Он сглатывает, его кадык дергается. Невысказанные слова повисают в воздухе:

Пока я не встретил тебя.

— Тогда ты знаешь, кто я.

— Да.

Я смотрю на море, и мое сердце бешено колотится.

— Тогда ты должен понимать, что наша сегодняшняя встреча будет последней.

Есть разница между тем, чтобы участвовать в незначительных мятежах — например, вместе с сестрами ночью сбежать из дома, и тем, чтобы влюбиться в неподходящего мужчину и пойти против воли семьи. Сейчас я стою на краю пропасти, и я не должна забывать о том, что у меня нет права поддаться искушению. Ни при каких обстоятельствах я не должна этого делать. Иначе пострадает не только моя репутация, но и репутация моих родителей, и даже репутация Беатрис, Изабель и Марии. Кроме того, я не забываю о том, что в свои девятнадцать лет я почти ничего не умею делать, и если семья от меня отречется, то мне будет очень трудно содержать себя, особенно принимая во внимание уровень безработицы на Кубе.

— Я понимаю, — отвечает Пабло.

Мой взгляд скользит по волнорезу, по людям вокруг нас. Куба такая разная: местные жители, туристы — мы все живем в Гаване, но принадлежим таким разным мирам.

Какому миру принадлежит он?

— Расскажи мне о себе.

Чтобы мне было о чем вспомнить, когда мне придется тебя забыть.

— А что ты хотела бы узнать? — спрашивает он.

Что-нибудь. Все.

Я начинаю сама и озвучиваю то немногое, что знаю о нем.

— Ты говорил, что вырос в Ведадо. Твоя семья все еще живет там?

— Да, они живут там — мои родители и две сестры. — Его голос срывается. — Но я уже давно их не видел. Меня долго не было.

В его ответе я слышу намек на некие семейные разногласия. К сожалению, эта тема мне знакома. Когда речь заходит о семейных проблемах, в разговорах появляются паузы — рассказчику не хватает слов, чтобы передать неестественное состояние разрыва с теми, с кем связан кровными узами. А бывают такие паузы, которые можно увидеть, как пустой стул за вычурным обеденным столом, привезенным из Парижа. Я знаю все об этих паузах — разорванные отношения, брат или сестра, потерянные из-за идеологических расхождений, навсегда разрушенная семья.

Я изо всех сил стараюсь сдержать дрожь в голосе.

— А теперь ты вернулся навсегда?

Я не совсем уверена, какой ответ хочу услышать. Мне будет легче, если он собирается уехать снова — он уедет, и я его больше не увижу.

— Нет. Я приехал ненадолго. У меня есть дела в городе.

Я жду, пока он уточнит, о каких делах идет речь, и поскольку он этого не делает, я продолжаю задавать вопросы.

— Тебе нравится твоя работа? Ты практикующий юрист?

Я почерпнула много знаний из толстых книг, которые изучала под руководством учителей, но я мало знаю о практической стороне жизни. Адвокаты иногда обедают в нашем доме, однако разговор редко заходит об их работе или о других серьезных вещах.

— Да, можно сказать, что моя работа мне нравится, — отвечает он. — Мне нравится помогать людям — по крайней мере пытаться им помочь. Правосудие на Кубе… — Его голос затихает, но я достаточно осведомлена о жизни в стране и понимаю, что он хочет сказать.