Михаил Гиголашвили - Кока

Кока объяснил:

– Сваны – это древняя народность, в горах Грузии живёт. Зимой от людей отрезаны. На своём наречии говорят. – А сам подумал, что в Тбилиси о сванах всегда говорили как-то приглушённо, таинственно, с неким холодком опаски, но всегда с уважением.

…Мало кто тогда ездил в Сванетию. В Тбилиси сваны держались особняком, но вместе. У Коки в институтской группе ГПИ было три свана, приехавших по льготам. Их предпочитали обходить стороной, пока те не привезли из Сванетии трёхлитровую банку с отличной травой, которая всех сдружила: как выяснилось, сваны давно, уже столетия, выращивают коноплю. Ребятами они оказались крепкими, умели хорошо драться, что и доказали в частых стычках в хинкальных, куда студенты разных вузов ходили чаще, чем на лекции; конечно, это вело к пьяным разборкам и сварам, где сваны играли важную роль “пирвели мушти” – “первого кулака”.

В середине восьмидесятых после землетрясения в горах сошла лавина, погребла под собой целые сёла, сванов переселили на равнину, около села Удабно.

Кока на машине сокурсника-свана по имени Беткил отправился туда – и был поражён, в какое противное место загнали этих достойных людей.

Посёлок огорожен проволокой, как гетто. Одинаковые уродливые блочные дома. Всё выжжено равнинным солнцем. Ни травинки. Ни деревца. Ни человека. Кучи щебня возле недостроенных домов. Пыль. Безлюдье. Нет признаков жизни – белья на верёвках, собак, кошек, детей, голосов, лая. Одно беспощадное молчаливое солнце, словно кара господня, неумолимо жжёт сверху.

Наконец возле одного из домов заметили мальчика у забора. Беткил сказал ему что-то по-свански, тот ответил.

– Что говорит?

– Я спросил; где старшие, он не знает.

– Спроси, может быть, он знает, где взять траву.

– Вряд ли, – засомневался Беткил, но спросил.

Мальчик коротко кивнул головой.

Кока протянул ему сторублёвку. Тот взял и, что-то сказав Беткилу, убежал.

Беткил отъехал, объяснив, что мальчишка велел ждать в конце улицы.

Улица одна, ошибиться трудно. Проехали до упора, вышли, стали ждать у забора, оглядывая адское место и недоумевая: как власти умудрились горных вольных людей посадить в бараки, на палящее солнце? То же самое, что снежного барса отправить в африканскую равнину! Что, не могли куда-нибудь тоже в горах поселить? Гор мало, что ли?

Прошло полчаса. Они уже думали, что мальчишка их кинул, но он появился неожиданно и тихо, откуда не ждали. Протянул газетный пакет. Сверху лежала мятая сторублёвка. Перекинулся с Беткилом непонятными фразами, и мальчишка испарился.

– А… деньги?.. В чём дело? – растерялся Кока, но Беткил пояснил:

– Он сказал, что брат деньги не взял, подогрел, как земляков. Я от себя спросил у мальчика, что брату нужно, он сказал: задняя покрышка для шестых жигулей. Надо тоже уважение оказать. Завтра куплю, привезу!

Зорко осматриваясь, поспешили в машину. Из газетного пакета стали пересыпать пахучую жирную траву в чёрные контейнеры из-под фотоплёнок: их хорошо притёртые крышки не пропускают запаха. Беткил объяснял:

– Я с ним по-свански говорил, а у нас, если человек на лушну нин [115] Самоназвание сванского языка. говорит, – это уже почти родня, ему надо помогать, он свой.

– А как будет по-свански “добрый день”? – Кока держал контейнер, а Беткил осторожно ссыпал коноплю, трамбовал её крепким длинным пальцем.

– Хоча ладагх!

– О! А “ребёнок”?

– Бэбшь.

– Почти как бэби! – развеселился Кока. – А “дом”? “Человек”?

– Кор. Маре.

– Вообще всё другое!

– Я же говорю. Наш язык только мы знаем. Как мегрелы – мегрельский.

Выкинув газетный пакет, они рванули прочь. Вокруг – всё так же пустынно, безлюдно, жарко.

На следующий день Беткил купил две покрышки и отвёз их в посёлок.

После той поездки Кока сдружился с Беткилом – они вместе ездили на Черепашье озеро, загорали, пили сванскую домашнюю медовую чачу “натхани”, курили что бог послал.

“Эх, какое время было беззаботное!” – заныло у Коки под ложечкой. И не вернёшь! Всё изменилось! Беткил пропал. Кто-то говорил, что пошёл воевать с абхазами – и погиб, как немало других молодых. Кто-то сказал – вернулся в Сванетию, работает учителем в школе…

…Он в растерянности оглянулся. В машине – тишина. Виля спал. Баран откинулся затылком на подголовник и тоже, кажется, дремал. Джип мчался сам по себе на огромной скорости.

– Эй, ребята! – осторожно тронул Кока Барана за плечо.

– А, чего? Прикемарил? Всё под контролью! – очнулся тот.