Михаил Гиголашвили - Чертово колесо

Инспектор уголовного розыска Пилия сидел в дежурной части и, не обращая внимания на женские стоны из арсенала, быстро вписывал что-то между строк на листе бумаги. Иногда он поднимал голову и без усмешки косился на звуки. Время от времени звонил телефон. Дежурный, крутоносый тапир, сонно отвечал в трубку. Ночь была душная, тяжелая.

В дальнем углу дежурки, в клетке, метался бесшумно и быстро, как зверь, чернявый парень. Наконец Пилия кончил писать.

— Эй, какое сегодня у нас число? — крикнул он дежурному.

Лейтенант повернулся к стенному календарю:

— Двадцать пятое августа восемьдесят седьмого года.

— Год я еще и сам помню, балда, — пробурчал Пилия, исправил что-то напоследок в листе и аккуратно вставил его в железные ушки «дела». Захлопнул папку и посмотрел на часы — не пора ли снимать подвешенного на наручниках наркошу, которого он случайно выловил днем: заходил в подъезд к любовнице и наткнулся на него, когда тот мурыжил с пакетами, что-то пересыпая.

Из арсенала появился начальник угрозыска, толстый и румяный, доброжелательно-голубоглазый майор Майские. Отдуваясь, он присел возле стола и стал платком вытирать грудь под расстегнутой синей форменной рубашкой.

— Ну как, ничего? Показала она тебе класс? — спросил Пилия, указывая глазами на железную дверь, из-за которой теперь доносились шорохи одежды и тихий перестук каблучков.

— Потрясающе! Прямо заново родился! — кивнул майор, напяливая галстук на резинке.

— Дай бог, — усмехнулся Пилия. — Она мастер своего дела. Если б все так работали, давно бы коммунизм был…

— И где ты выуживаешь таких рыбок? — с заинтересованной завистью глянул на него майор.

— Работа такая. — Пилия со скрежетом отъехал на стуле к железному шкафу и закинул туда «дело».

— Как ее зовут?

— Гита.

— Что за дурацкое имя?

— Осетинка. В тиски взял после ареста ее отца. Он из Орджо в Тбилиси левый спирт возил…

— Посходили они там с ума с этим спиртом, как будто анаши им мало, — согласился майор, крутя головой и растягивая резинку галстука.

Дверь скрипнула. Появилась хорошо сложенная блондинка, яркое пятно среди этих унылых стен в грязных серых разводах. Челка закрывала лоб до бровей. Большая грудь колыхалась при ходьбе. Губы были уже ярко накрашены.

— Ну что? Теперь я могу идти?.. Хоть сигареткой угостите!.. — Она увидела на столе пачку «Кэмела» и моментально выхватила из нее несколько сигарет.

— Куда идти? — удивился Пилия, вставая. — Ну-ка садись! Ты что думаешь, я тебя из-за этого позвал? — Он сделал неопределенный жест в сторону майора. — Сесть!

Женщина сникла и, боязливо обогнув коренастую фигуру инспектора, села.

— Давай выкладывай все по порядку! — нагнулся над ней Пилия.

Оправив юбку на бедрах, она вздохнула и приняла давать отчет. Все сделано так, как ей было велено: она приняла приглашение своего престарелого партийца (за которым уже несколько месяцев следила по поручению Пилии), отправилась с ним в Батуми и там видела, как люди приносили ему деньги.

— Доллары, вот такие пачки! — Она показала красивыми пальцами толщину пачек. — Дальше как обычно… Встречаемся раз в неделю на минет, он мне что-нибудь дарит — вот и все…

— Дарит? Он что, Дед Мороз? Деньги дает?

— Иногда…

— Неплохая работа у тебя: отсосала — и свободна, закрывай рот и открывай кошелек! — засмеялся майор, а Пилия, недовольно покосившись на него, подытожил:

— В общем, так… Мне нужна его записная книжка. Перепиши ее.

— Трудно. Но сделаю. Кстати, он меня и в Пицунду приглашал…

— Очень хорошо, поезжай… Книжку перепишешь раз. Всех, с кем он встречается, — список мне, два. Дом по возможности обыщи — три. Только очень осторожно!

— А что искать-то? — с любопытством спросила женщина.

— Не имеет значения. Что найдешь, то и найди. Деньги, цацки, порно, оружие, кайф! Бояться тебе нечего — все умрет тут, между нами. Ты меня знаешь… Ты вообще в этом деле так, дополнительно. По своей линии соси из него, что можешь, я у тебя доли не прошу, но учти — времени у тебя мало. Чтоб через две недели копия книжки была у меня! И рассказ о том, что нашла…

На протяжении разговора майор сидел молча. Когда женщина встала, он тоже вежливо поднялся: