Андрей Кивинов: Чертово колесо

Расплатившись с таксистом, Марина запоздало пожалела, что не воспользовалась услугами частника. Запрошенная сумма явно не соответствовала покрытому расстоянию. Правда, за двадцать минут поездки шофер своей болтовней сумел отвлечь ее от мрачных мыслей — и на том спасибо…

Попрощавшись с говорливым водителем, Короткова окинула взглядом высокое здание Главка. В перспективе уходящего дальше проспекта виднелся Смольнинский собор, его купол в этот утренний час весело общался с солнцем, где-то поблизости взвыла тревожная сигнализация, люди спешили по своим делам — каждый в коконе своих собственных проблем. Когда-то и она являлась частью этого огромного людского муравейника, но теперь, после неспешной размеренной жизни в небольшом городке, вся эта суета немного давила.

Отправляясь в Питер, Марина с самого начала чувствовала себя не в своей тарелке, но другого выхода в создавшейся ситуации она просто не видела.

Короткова открыла массивную дверь, поднялась по ступеням, подошла к стойке, за которой стоял молодой человек с погонами сержанта милиции. Он вопросительно на нее уставился.

Короткова приветливо улыбнулась:

— Скажите, Любимов у вас еще служит? Георгий Максимович?..

— Он из какого отдела?

Марина растерянно пожала плечами:

— Не знаю. Из уголовного розыска.

— Уголовный розыск большой, дамочка!..

Марине пришлось совершить небольшое путешествие в глубины памяти, впрочем, оно оказалось недолгим — работа бывшего мужа никогда ее особенно не интересовала:

— Раньше он убийствами занимался.

Сержант кивнул головой:

— Вот это другой разговор! Значит, из второго убойного. Сейчас поглядим…

Он подвинул к себе засаленный журнал, пролистал несколько страниц.

— Так, Любимов Георгий Максимович. Есть такое дело.

Сержант набрал местный номер из четырех цифр.

— Это с проходной беспокоят. Тут с Любимовым хотят пообщаться… Женщина…

Он повесил трубку.

— Сейчас спустится.

Когда до встречи с бывшим супругом осталось не более минуты, в голову Марины снова полезли мрачные мысли.

Максу показалось: засунь он пальцы правой руки в песок, они и то гнулись бы лучше. Гипс уже сняли, но былая подвижность конечности еще не восстановилась. Его это безумно злило, и первый приступ раздражения начинался с утра, во время похода в сортир. Мало того — временная однорукость, как назло, совпала с концом квартала, когда вал разнообразной писанины буквально захлестнул отдел.

Виригин вложил в правую руку шариковую ручку, пытаясь адекватно приспособиться к новым физическим реалиям, — странно, но в гипсе получалось лучше. Буквы то растягивались почти в линию, то наползали одна на другую, словно в дымину пьяные военнослужащие, пытающиеся держать строй. Дело продвигалось медленно и никак не тянуло на оформление служебного документа. С ненавистью глядя на онемевшие пальцы, Макс отложил авторучку. Жора Любимов, который сидел за соседним столом, наблюдал за мучениями коллеги с сочувствием:

— Аутогенную тренировку не пробовал?.. Говорят, помогает.

Виригин поднял вверх руку, в который раз попытался заставить пальцы двигаться.

— Еще как пробовал! Но они, — Макс кивнул в сторону растопыренных пальцев, — чихать на это хотели. После гипса не шевелятся, хоть режь. Придется разрабатывать.

— Ну, тогда остается последнее, испытанное веками средство… — Жора безуспешно попытался скрыть иронию.

Виригин заинтересованно следил, как его бывалый коллега отодвинул ящик стола, достал оттуда граненый стакан и медленно, разбив движение на несколько этапов, поднес его к губам.

— Рекомендую, Макс. Стакан — он всему голова!

Виригин оглядел пыльную емкость с розовым ободком (похоже, эту отметину оставил портвейн «Три топора») и скептически заметил:

— Так и спиться недолго!

— А кто сказал, что туда надо водку наливать?.. — удивился Любимов.

Макс победно продемонстрировал левую руку:

— Ничего, пока этой обойдусь.

— Вольному — воля… Кто ж твои каракули разбирает? — Жора разочарованно убрал стакан обратно в стол.

Кивнув в сторону пухлого уголовного дела, Виригин с трудом подавил зевок:

— А кто их вообще читает?..

Этот содержательный диалог был прерван телефонным звонком. Жора снял трубку:

— Любимов слушает… Женщина?.. Сейчас подойду.

После ухода коллеги Макс поупражнялся писать левой рукой, после чего углубился в чтение свежих министерских приказов. В этот интимный процесс весьма некстати вмешался замначштаба Егоров, который материализовался в кабинете с толстым делом в руках. Открыв папку, он раздраженно ткнул пальцем в листок: