Михаил Гиголашвили - Кока

– Какие выручки? Это мои деньги. Разве нельзя иметь?

– Можно. Но вместе с куском гашиша в полкило и россыпью таблеток – они уже вещдоки! – Пётр Ильич покачал сухим длинным пальцем, поправил нарукавники. – А я вам скажу, что́ это за деньги. Вы привезли из Грузии и продали тут гашиша и таблеток на эту сумму, а наркотики, что у вас нашли, – это остатки, которые вы собирались толкнуть!

Кока попытался отодвинуть от себя тяжёлое, как могильная плита, обвинение.

– Мы ничего не толкали! У нас в Грузии пусто, ничего нет! Все сюда едут за анашой, а не в Тбилиси! Всем известно!

Пётр Ильич спокойно уточнил, аккуратно макая ручку в чернильницу:

– Значит, все едут – и вы поехали?.. Понятно. Так и запишем: приехали за анашой. Правильно? Этот вариант вам ничем хорошим не грозит! Картина номер два: вы прибыли сюда с целью купли и дальнейшей перепродажи на родине наркотических средств. Мы вас арестовали на автовокзале, где вы, приобретя гашиш и таблетки, собирались везти их в Тбилиси для употребления, реализации, распространения и обогащения…

Что делать? Остаётся одно – говорить, что куплено для себя. Кока собрался с силами и начал издалека:

– Я про таблетки ничего не знаю. Никаких таблеток не принимаю, можете проверить кровь. А деньги у меня потому, что собирался отсюда, после подлечения, ехать в Москву, где мне должны делать томографию мозга… Знаете, что это такое?.. Я болен, у меня черепное давление, мне только гашиш и помогает. – Его понесло отбазариваться от перепродажи и торговли, доказывать, что куплено только для себя, что было правдой. Но как это доказать? Бить на жалость? – Во всём мире признали лечебные свойства гашиша, только у нас за это почему-то сажают… – ляпнул напоследок.

– И надолго сажают, заметьте, – ласково согласился Пётр Ильич. – И деньги, и таблетки отягчают вашу участь! Будете, будете в тюрьме очко просиживать! Если таблетки не ваши, то чьи? Вашего подельника Нукри? Кто продал? Где купили? У кого? За сколько? – спросил он назойливо-настойчиво.

– Откуда я знаю? Это его сумка! У него спросите!

– Вот-вот, его сумка. – осклабился Пётр Ильич. – Если бы вы эту фразу внятно сказали при задержании, то не сидели бы сейчас тут и не ждали бы от трёх до десяти…

– Чего от трёх до десяти? – не понял Кока.

– Лет – чего ещё? Вам грозит от трёх до десяти. Не Пушкину же с Лермонтовым? Вы как, вообще, себе думали – беспредел тут творить?

Кока смолк, остолбенев и мало понимая, что происходит. Что?.. От трёх до десяти?.. Лет?.. Кому?.. Ему?..

Пётр Ильич, заинтересованно и внимательно следя за его лицом, подтвердил кивком:

– Вы оба залетели по-плотному. Что, домой позвонить?.. Пока нельзя – там идут следственные действия…

– Какие следствия? Где? – вконец опешил Кока.

Пётр Ильич словоохотливо пояснил:

– Где-где? В Караганде! В Тбилиси. Вдруг найдут у вас в квартире хоть грамм анаши и одну таблетку? Тогда станет предельно ясно, что это именно вы привезли сюда эту дрянь на продажу, а не наоборот.

– За это можете не беспокоиться – ничего не найдут, было бы там курить, сюда бы не тащились, – в сердцах горько усмехнулся Кока. – Кто будет в Тбилиси обыскивать квартиры?

– Местные кадры. В Тбилиси отправлен запрос с просьбой произвести обыск по месту вашего жительства. Вы же с вашим подельником Нукрей, судя по паспортам, соседи? Тем лучше, два раза не ходить. – Видя, что Кока смотрит на пачку “Космоса”, разрешил: – Курите! Вы, очевидно, заядлый курильшик! – И подал массивную хрустальную пепельницу (такая стояла в галерее Кокиной квартиры, а сам майор временами напоминал Коке деда-охотника – те же крепкие крылья носа, упрямый подбородок, редкие волосы).

Дым не прояснил головы. Пётр Ильич, пописав и пошелестев бумагами, начал пытать дальше:

– Сидеть вам долго. Но вы можете значительно облегчить свою участь, если будете откровенны и всё расскажете: как приехали, к кому, у кого взяли, за сколько… Имена, адреса, хаты, клички! Всё!

– Никаких имён не знаю. – Кока собрался с силами и выпалил: – Приехали на отдых, выпили в ресторане, пошли в садик, сидели там, к нам подошли местные ребята, предложили покурить, нам понравилось, они предложили купить, мы были как пьяные, в тумане, мало что понимали и купили всё это, неизвестно для чего и зачем…

Пётр Ильич внимательно и споро записывал, постукивая ручкой в чернильнице, потом довольно хмыкнул:

– Хотите сказать, первый раз в жизни покурили?

– Ну да, понравилось…