Михаил Гиголашвили - Кока

Пробормотав: “Извини, плохо себя чувстую!” – он прилёг на жёсткое дерево.

Чёрная глыба завалила вход в сознание – оно отказывалось слышать, видеть и понимать. Чугун головы плавился и тёк. И скоро Кока забылся в больной дремоте, слыша напоследок, как парень куражится:

– Извиняйка! Лучше кулаком по кадыку – и порядок! Кулак свою дорогу всегда найдёт! Нету лучше карате, чем в кармане два ТТ!

“Это мне дали кулаком по кадыку…” – просочилось, исчезло…

– Эй, Гамрикел! Подъём! Следак требует! Очнись, наркуша! – разбудил его окрик.

Некоторое время Кока не может понять, где он: один… лежит на твёрдом… яркая лампа… бетонные стены в подтёках краски поносного вида… Из открытой двери тянет капустным сквозняком… В проёме тёмная фигура стучит ключом по железу:

– Вставай, следак ждёт! Живее, конь, тебе говорят!

Только тогда до него доходит: их взяли, он в КПЗ, это Семёныч, а его вызывает следователь… И что говорить – неизвестно. Они с Нукри были так наивны и неопытны, что даже не согласовали легенду на случай ареста!

Кока тяжело зашаркал ботинками без шнурков, некстати вспоминая такие же спадающие туфли рыгателя Массимо в немецком дурдоме… “Когда и где это было?” – защемило сердце. Руками поддерживал штаны, ускоряя шаги под окрики Семёныча:

– Шевели поршнями! Руки за спину! Вперёд, япона мать!

Они вышли из лязгнувшей решётчатой двери на главную лестницу. Мимо по ступенькам прочастили две вертлявые девушки в форме, зыркнули, прыснули.

Кока шёл, тупо подчиняясь приказам сзади.

– Наверх! Второй этаж! Прямо!

По пути панически думал, что́ говорить на допросе, но не мог увязать мысли во что-нибудь ясное и сносное, хотя краем ума понимал, что предстоящее может разрушить его жизнь до основания. Ещё ему казалось, что у него – стеклянный прозрачный череп и сквозь него видны все его мысли.

– Тпру!

На двери табличка: “Следователь майор КОНЯГИН Пётр Ильич”.

Семёныч приоткрыл дверь:

– Привёл! Давай заходь!

В небольшом кабинете – Т-образный стол, шкафы с папками, карта, сейф, флаг России, фото Ельцина. Под фото – бухгалтерского вида пожилой человек с нелепой бородкой, в очках, связанных верёвочкой на переносице, в чёрных нарукавниках, в помятом синем костюме со старомодным ярким широким галстуком.

“Кто такой?.. Зачем нарукавники?.. Очки, верёвочка… Шкаф?.. Сейф?..” Пустые мысли отскакивали от главного, такого страшного, что шевелились волосы и звуки сплавлялись в единый гул.

– Садитесь! – кивнул Пётр Ильич. Поперекладывал на столе бумаги, приготовил чистые листы, несколько раз цепко оглядел Коку. – Студент? Работаете?

– Был студентом. Инженер.

– Ага, человеческих душ, – кивнул тот. – Я ваш следователь, Пётр Ильич. А вы? – Он открыл паспорт, прочёл фамилию и дату рождения: – Так… Николоз Гамрекели… Тысяча девятьсот шестьдесят шестого года рождения… Правильно? Так и запишем. А это что? – показал издали открытый паспорт.

– Виза во Францию.

– Зачем она вам? Там тоже занимаетесь контрабасом?

– Каким контрабасом? Я на ударнике играл, – не понял Кока.

Пётр Ильич хитро улыбнулся, помахал паспортом.

– А контрабандой! Вы ведь гражданин Грузии? А это теперь другое государство. За это больше дают. А у вас группа, сговор, ввоз и сбыт, – спокойно объяснил он, перенося данные из паспорта в протокол.

Кока хоть и был в полуобморочном отрубе, но сумел заметить, что пишет следователь перьевой ручкой, которую макает в чернильницу! “Что это? Какой век?”

– И чем вы, гражданин Гамрекели, занимаетесь в свободное от контрабанды время? Инженер, говорите?

– Работал в Горстрое. Сейчас закрыт, я без работы, – встряхнулся Кока, помня с детства: когда врёшь, вокруг лжи надо городить правду, а врать только главное, завёрнутое в плотные слои неглавного, и вообще говорить мало.

– Когда, с какой целью прибыли в Пятигорск? Каким путём?

– Прибыли на самолёте, недавно, два дня назад. На отдых. Минеральной воды попить, подлечить печень… И вдруг такое…

– Какое? – Пётр Ильич заглянул в другую папку. – Ваш подельник, джигит по кличке Нукря…

– Это имя, Нукри…

– Не важно. Он утверждает, что вы приехали на автобусе три дня назад… Но это детали… Очередная ложь… Значит, отдохнуть прибыли? И отдыхали в паршивых номерах при автовокзале?

– Ну да, денег мало, – растерянно пробормотал Кока.

– Как же мало? Четыре с половиной тысячи долларов у вас нашли, этого мало? Это что за деньги? Вырученное за анашу?