Кейт Эберлен - Скучаю по тебе

— Я так и не попала в Уффици, — говорит Тесс, когда мы проходим мимо входа в галерею. — Была огромная очередь, а моя подруга не настолько любит искусство.

Я взглянул на часы.

— У нас есть время посмотреть одну картину.

— «Весну» Боттичелли?

Я указываю на вход:

— И никакой очереди.

Кассы закрываются. Я сую в руки ошалевшему контролеру две двадцатиевровые купюры, и мы бежим наверх, в тот зал, где, как я помню, висят полотна Боттичелли.

— Господи, какие потолки! — восхищается Тесс, пока мы пробегаем по коридору. — Никто даже не упоминает, что здесь еще и такие потолки!

Мы прибегаем в зал, где висят две из тех картин, которые знает весь мир. И в зале — печальный смотритель, он явно надеялся, что его рабочий день на сегодня уже закончился.

— В этой картине столько всего происходит, что можно смотреть на нее весь день и продолжать замечать новые детали, — говорит Тесс, приближаясь к «Весне», насколько это возможно.

— Здесь изображены пятьсот видов растений и больше ста видов цветов, — вспомнил я.

— Ты их сосчитал?

— Нет, я это прочитал, — смеюсь я.

— Она такая огромная! — говорит Тесс. — Я и не представляла, что она такая огромная! У меня есть постер, но он всего метр в ширину. Цвета отличаются от других картин, да? Столько зеленого. Кажется, что эта картина религиозная и языческая одновременно, правда? Если подумать, что Венера — это Богоматерь, а все эти боги — святые… Ох, я бы могла эту картину месяц рассматривать. О, смотри, что это?

Она идет к «Рождению Венеры», что на соседней стене, привлеченная маленьким барельефом перед картиной.

— Это, наверное, для слепых, чтобы они тоже могли «увидеть» картину, — замечает она. — Как метод Брайля, только для картины. Здорово, да?

Мы по очереди закрываем глаза и проводим рукой по барельефу.

— Как ты думаешь, когда слепой проводит рукой по картине, его мозг рисует изображение так же, как мы видим изображение во сне, с закрытыми глазами?

С ее комментариями я все вижу словно впервые.

— Как думаешь, можно ли вообще понять, что значит быть кем-то другим? — Она задает вопросы, из которых большинство наших ровесников уже «выросло», их это не интересует.

Смотритель в очередной раз многозначительно покашливает.

— Думаю, можно с уверенностью сказать, что он хочет уйти домой, — шепчу я.

Мы покидаем зал и идем по пустынной галерее к окнам с видом на реку.

— Наверное, это и делают писатели, — продолжает Тесс свою тему. — Пытаются влезть в чужую шкуру…

— И художники-портретисты тоже, — говорю я.

— Ты знал, что здесь есть проход над Понте-Веккьо и в нем висят портреты художников? — Тесс показывает в сторону моста. — Называется «Коридор Вазари». Прочитала о нем в интернете.

Она показывает на ряд окон, идущих сверху магазинов, которых я раньше никогда не замечал.

— Этот проход ведет к дворцу Питти, и сделали его для того, чтобы правители Флоренции и их жены могли переходить в другой дворец, не спускаясь к народу.

— А посетителей туда пускают?

— Думаю, для этого надо записываться заранее, за несколько месяцев, — говорит она.

— Я бы записался.

— И я!

Думает ли она о том же, что и я? Мне кажется, то, что происходит между нами, — это нечто большее, не просто случайная встреча.

Во дворике у колоннады уличные художники рисуют портреты для туристов.

— Никогда не хотелось? — спрашиваю я Тесс, когда мы на секунду останавливаемся посмотреть.

— Ни за что! Когда я смотрюсь в зеркало, то я себе нравлюсь, но на фотографиях получаюсь ужасно, а камера не врет, правда? С портретом все будет еще хуже.

— Я бы с удовольствием тебя нарисовал.

— Ты рисуешь? — Она смотрит на меня скептически.

— Немного.

— Сколько в тебе талантов! — говорит она. — И готовишь, и рисуешь! Гус, ты бы здесь заработал целое состояние! Тебе надо переехать в Италию, открыть ресторан и рисовать там портреты своих посетителей, как Ван Гог. В Королевской академии художеств была выставка его писем, видел? Ну, конечно, Ван Гог не готовил еду, но он рисовал посетителей питейных заведений. Классный получился бы телесериал, как думаешь? Можно было бы назвать его «Искусство в итальянской кухне», ой, или такой сериал уже есть?

На Понте-Веккьо играет кларнетист, весь проход запружен туристами.

— Давай сделаем селфи, — говорит Тесс. — Отправим его Долл и посмотрим, догадается ли она, кто ты!

Она обнимает меня одной рукой, приближает лицо к моему и вытягивает руку с телефоном как можно дальше.