Кейт Эберлен - Скучаю по тебе

— И я туда поступала! — кричу я, как будто он взял что-то мое. — А где ты жил? — уже спокойнее спрашиваю я.

Он рассказывает, как приехал в общежитие с родителями, как хотел создать себе новый имидж, как познакомился со своей подругой Нэш и как ей удалось получить соседнюю комнату только потому, что кто-то отменил бронирование в последний момент.

— Как ты думаешь, это могла быть моя комната? — спрашиваю я, когда мы снова заходим на Понте-Веккьо.

— Это было бы странно, да?

Витрины магазинов закрыты деревянными ставнями, уличные музыканты разошлись по домам. Мы опираемся на арки, поддерживающие Коридор Вазари, где сильные мира сего гуляли, невидимые простым смертным.

— Как думаешь, мы бы с тобой сошлись в то время? — спрашивает Гус, глядя на воду Арно.

Вечером здесь лучше, романтичнее. Днем река коричневая, грязная, но сейчас она кажется черной, с блестящими пятнами фонарей, отражающихся вдоль берегов.

Мне кажется, что вряд ли бы мы с ним сошлись. Гус — выпускник частной школы, представитель среднего класса. Он бы думал, что я — гопница с окраины, а я бы огрызалась, считая, что я не его уровня. А может, я и правда была не его уровня. Ну что у нас было тогда общего? Любовь к искусству и мороженому? Хватило бы этого?

— Мама говорила, что в одну реку дважды не войдешь, — размышляю я вслух. — Никогда не могла до конца понять, что она имела в виду, но думаю, что если бы мы с тобой встретились тогда, то не были бы здесь вместе сейчас. Ты бы не стал Гусом без Нэш!

— Как в теории хаоса. — Он поворачивается ко мне. — Если бабочка махнет крыльями на другой стороне земного шара, она запустит цепь событий, которые могут привести к урагану…

— Или к радуге, — говорю я, — потому что последствия не обязательно должны быть катастрофическими.

Секунда тишины. Потом мы выпрямляемся, наши тела так близко, и мы оба дрожим, словно между нами пропустили электрический разряд. Он смотрит мне в глаза, берет мое лицо в ладони, словно это хрупкая ваза, его губы касаются моих на долю секунды. Он отстраняется. Смотрит на меня так долго, кажется, целую вечность, и целует меня, закрыв глаза, словно отдаваясь мне целиком. Его губы такие нежные и умелые, что я тут же таю и не чувствую под собой ног.

Он берет меня за руку, и мы уходим, оба улыбаясь.

Улицы совершенно пустынны, рестораны закрыты. К джелатерии на Виа-дей-Нери мы подходим как раз в тот момент, когда хозяин закрывает ставни. Гус выбирает «лимон» и nocciola [32] Ореховое мороженое ( ит .). , а я — «грушу» и fi or di latte [33] Сливочное мороженое ( ит .). . Мы бредем обратно на соборную площадь. Софиты, освещающие фасад Дуомо, делают его плоским, двухмерным, словно это декорация, а за ней ничего нет. Вокруг — ни души, и кажется, что это представление только для нас.

Когда я это говорю, Гус снова меня целует. Я не закрываю глаз, чтобы запомнить его лицо на фоне пастельных полос колокольни.

Откуда-то появляется пара подростков на скейтбордах, они объезжают нас по кругу и что-то кричат издевательским тоном. Наверное, что-то вроде «снимите номер!» по-итальянски. Потом уезжают.

— Тот отель, где мы жили, — говорит Гус, — совсем рядом, вот там.

— Мило.

В эту секунду я знаю, что мы оба думаем об одном.

— Наверное, надо вернуться на виллу?.. — медленно произносит он, задавая мне вопрос.

— Наверное, надо, — отвечаю я.

Я снова еду в такси на Пьяццале-Микеланджело, как и шесть часов назад. Но ось моей жизни сместилась, моя тихая ностальгия сменилась бурным восторгом от ожидания того, что ждет меня впереди. И мне страшно, я боюсь, что, поверив в реальность происходящего, я могу сглазить и отпугнуть то хорошее, что меня ждет.

На парковке, когда мы стоим и смотрим на залитый светом Дуомо, далекий, на фоне черного неба, я вдруг содрогаюсь от предчувствия, что я должна запомнить каждую деталь этого вида, потому что мне больше не суждено его увидеть.

— Я не хочу уезжать, — говорю я, и мой голос дрожит.

Гус обнимает меня и прижимает к себе. И мне нравится, что моя голова удобно ложится на его плечо, потому что он высокий.

— Мы всегда можем сюда вернуться, — говорит он.

— Правда?

— Будем возвращаться сюда хоть каждый день, если хочешь. Можем ездить и в другие места. У нас есть машина. А «Вилла Винчиана» будет нашей базой, куда мы станем возвращаться на ночь.

— Почти как палаточный лагерь, — говорю я. — Ну, только камни в спину не врезаются и до туалета не нужно идти полкилометра…