Владимир Кулаков - Последняя лошадь

– Ой! Извините! – Света на скорости врезалась алюминиевым тазом с овсом в выходящего из шорной Пашку. – Здрасьте! Вы, наверное, Павел Жарких? Никита Захарович только о вас и говорит. Я вас не ушибла?

– Ранила! – Пашка играл глазами. Он с немалым удивлением рассматривал девушку. Молодой жонглёр никогда ещё не встречал такого искреннего, открытого взгляда и радостной улыбки. Они смотрели глаза в глаза свободно и непринуждённо. Было полное ощущение, что встретились люди, давно знающие друг друга.

– Где болит? – встревоженно спросила служащая.

– Вот тут! – Пашка показал на сердце.

– Да ну вас! – прыснула она. – Помажьте зелёнкой, и всё пройдёт! – девушка поспешила в другой конец денников.

– Тебя как зовут, искромётная?

– Света-а! – раздалось, как горное эхо, уже за воротами конюшни.

– Познакомились? – в дверях шорной стоял довольный Захарыч. – Ну как?

– Пойдёт… – уклончиво ответил Пашка.

– Пойдё-от! – передразнил Стрельцов, хмыкнул, и многозначительно подмигнул своему бывшему помощнику.

Пашка приехал всего на неделю. До его премьеры в другом городе ещё было время. Оставить своего Захарыча в трудную минуту он никак не мог. Что такое целая конюшня на одних плечах, Жара понимал как никто.

Перелетев через всю страну и немного отоспавшись, он тут же ринулся в бой. То, что к Стрельцову пришло подкрепление в лице Ивановой, Пашка ещё был не в курсе. Захарыч промолчал, готовя сюрприз…

Они, сидя на табуретах, чистили овощи, переговаривались и незаметно поглядывали друг на друга. Захарыч удовлетворённо попыхивал своей термоядерной самокруткой и тоже бросал короткие взгляды на своих помощников.

Последние полгода он не видел и тени улыбки на лице Пашки. Тот после крушения семьи долгое время был замкнут, угрюм, смят и потерян. Почти десять лет длился его роман с Валентиной. Кончилось это сначала пышной свадьбой, потом тихим разводом. Пашкино сердце было в осколках, а душа в клочьях. Из таких обстоятельств мужчины, как правило, выбираются не скоро…

Сегодня Пашка был светел, настроение его было явно приподнятым. «Ожил парень!» – радостно подумал Захарыч и постучал костяшками пальцев по табурету.

– Захарыч! Стучат!.. – Пашка бросил очищенную свёклу в таз. Он догадался, что старик о чём-то мысленно рассуждал с собой, увлёкся и улетел из реальности. Видимо, побоявшись чего-то сглазить, тот даже поплевал через плечо.

– Сидите, я открою! – Света стрельнула смешинками в адрес Пашки и Захарыча.

Стрельцов вернулся на Землю.

– А?.. Чего?..

– Стучат, говорю! – Пашка изобразил, будто пишет что-то.

– Кто?.. На кого?.. – Захарыч ещё, видимо, толком не приземлился.

– Судя по всему – ты! На нас!

Наконец до Захарыча дошёл смысл происшествия, и они втроём покатились со смеху, то и дело повторяя: «Стучат!.. Ха-ха-ха!.. Стучат на нас!..»

Заканчивался март. Дышалось вольготно и радостно. Солнце лукавило и временами припекало так, что хотелось снять верхнюю одежду и остаться с душою нараспашку…

Речка с чистой неторопливой водой отделяла цирк от городского парка. Разлучённые берега, поросшие грустными ивами, соединялись небольшими горбатыми мостиками. На них в вечернее время целовались парочки, словно берег берегу таким образом тихо признавался в любви. Чуть поодаль раскинулись пруды, переходящие каскадом один в другой. В мире царили покой и предчувствие скорого тепла…

Прямо за внутренним двором цирка стояла старая облезлая двухэтажная гостиница, напоминающая коротконогую букву «П». По её краям располагались так называемые «люксы». Там были номера для ведущих артистов о двух комнатах со всеми удобствами. Для остальных – одноместные с умывальниками, с общими туалетами, душевыми и кухней в коридоре.

Пашка поселился в номер своего друга Юрия Александрова. Тот был заслуженным артистом, лауреатом многих самых престижных цирковых конкурсов, в первую очередь в Монте-Карло, и ему без всяких оговорок был положен самый люксовый люкс. У Юрки днями родился сын, и он рванул на машине в Москву к жене Наташе. Номер пустовал. В эти хоромах, с разрешения хозяина, по прилёту и оказался Пашка. Впервые он себя почувствовал на вершине циркового Олимпа…

– Так, молодёжь! Завтра у нас выходной. Репетировать не будем, только кормёжка. Предлагаю организовать праздничный обед и поход по красоте – вон её сколько вокруг, а то мы закисли с этим цирком. – Захарыч вопросительно посмотрел на своих подопечных.