Наталия Ким: Родина моя, Автозавод

Юная дурында на тот момент казалась себе умудренной некоторым своим собственным опытом, а главное, думала она, не сопляк же какой-нибудь — взрослый мужик, и я, между прочим, не Галка, а девушка из хорошей семьи, он в конце концов должен это оценить. Что именно он должен был оценить, юная дурында себе представляла смутно, но как-то заранее решила «не продешевить», то есть не соглашаться «с первого раза», а походить-подумать, а потом глядишь и будет у нее постоянный взрослый кент. Поломавшись месяц-другой, в конце концов юная дурында согласилась пойти с Галкой к шикарному мужчине в гости, — по словам Галки, он был уже «наслышан» и жаждал встречи.

Снаряжали юную дурынду в этот поход старшие товарищи, точнее, Галка и ее закадычная подруга Люська. Люська была наркоманкой, алкоголя в рот не брала, а продукцию Генкину таскала исключительно для собственного брата — по ее словам, он, когда пьяный, становился сентиментален и давал ей денег на дозу. Люське было шестнадцать, Галке девятнадцать. Они дали девице самые четкие инструкции — колготки чтоб не рваные, белье чтоб чистое, дезодорант чтоб с духами не мешался. Юная дурында взяла погонять у Люськи сиреневую шелковую рубашку, стащила у мамы гранатовые бусики и «Пуазон». Незадолго до этого обзавелась вареными джинсами, точнее, брюками «Тверь», которые сварила сама при помощи хлорки и отбеливателя. Единственные целые колготки были надеты под джинсы, черные стрелки продлевали разрез глаз аж за уши, польская косметика с перламутровым оттенком густо покрывала полудетскую круглую физиономию — можно было идти, договорились с девицами встретиться у булочной через квартал. Бодренько соврав родителям что-то невнятное, юная дурында отправилась из дома, обещав быть не позже одиннадцати, все-таки воскресенье, можно и подольше.

Дыша духами и туманами, юная дурында переоделась в «гостевые» одежки на чердаке, вызвала лифт, села. Лифт проехал секунд двадцать примерно до шестого этажа — и встал.

Первые несколько минут она просто ждала. Потом понажимала кнопку связи. Кнопка была намертво опалена спичками и не нажималась. Постучала по дверям, позвала на помощь. Через какое-то время ответили соседи, дурында просила их позвонить в диспетчерскую — ей страшно не хотелось, чтобы в результате звонили родители — тогда бы они вряд ли ее отпустили дальше, увидев размалеванную не по-детски рожу и шмотки. В общем, юная дурында просидела там, рыдая от досады, часа два, пока наконец лифт не дернулся и не привез ее вниз. Она, конечно, сбегала до места встречи, конечно, никого уже там не нашла, звонить было некуда. Подвывая, дурында покружила по дворам, ища приключений, но они как назло уже, видимо, были разобраны более удачливыми искательницами, зашла в общественный сортир возле метро, смыла с лица косметику, утерлась шелковой кофтой и отправилась домой.

Дома ждали искрящиеся от нервов родители.

— Где ты шляешься! — набросились они на дочь-дурынду. — Тебе тут звонили какие-то странные девочки, одна Галина, а другая не назвалась, так вот они обе говорили, чтобы ты ни в коем случае не шла куда вы договорились!!! Где ты была?! Куда вы договорились? Ты туда дошла?! Почему у тебя нос красный — тебя кто-то обидел??

Юная дурында успокоила маму с папой, сказала, что и так не собиралась никуда идти со «странными девочками», никто ее не обижал, а просто она застряла в лифте и вот ее только что вынули оттуда. Мама привычно потянула носом, настраиваясь на запах сигарет, но дурында как раз удачно была «пустая», ее отпустили в душ и спать.

На следующий день юная дурында обнаружила в подъезде Люську.

— Ты везучая, але, — сказала хрипатая девица, — мы тебя ждали-ждали, потом плюнули, сходили за Риткой — она давно просилась, а че, мы с пустыми руками к Генке, что ли, должны были, ведь обещали… причепурили Ритку, пришли, ну, то-се-колбасе, она захорошела, Генка говорит: идите, девки, все путем… Мы только из квартиры вышли, хорошо, Галка сказала: пошли пехом, у него там один лифт, заблеван весь… Мы только пролет прошли, как слышим — звонят ему в дверь, кричат: открывай, урод, милиция! Кароч, кто-то стуканул-таки на Генку-то!!! Менты-то его пойло хлебали, а поди ж ты — слили все равно, процентовку закрывали… А у него ж там — малолетка! Ну, мы ноги в руки — и деру… Соседи говорили, Риткиного папашу потом видели, вызвали его туда… Ой, пропал Геночка, повинтили его, теперь все… Ты это, на всякий случай, Галка велела передать: мы тебя не знаем, ты нас не знаешь… Ритку ты и так не знаешь… Ну все, покедова!