Артем Тимошенко - Разгибатель крючков

Игорь Владимирович сделал феноменальную вещь – он убедил худрука объединить сильные эмоции классических трагедий и периодические якобы экспромты в духе детских утренников. Специально в камерном зале одновременно проводились детские вечерние спектакли, на которых дежурила нянечка. Взрослые смотрели спектакль в одном помещении, их дите в другом – все были довольны. Начало такого ноу-хау было вяловатое, но И.В. не унывал – «надо, чтоб распробовали».

Для снижения издержек актеры играли на большой сцене, потом за кулисами переходили в этой же одежде в малый зал и – вот – Король Лир превращался в Карабаса.

Правда, у актеров возникла путаница – если часто бегать туда-сюда, то путаешь роли.

Поэтому мы получили в «Мастере и Маргарите» внеплановое появление Зайчишки и двух Снежинок, а дети разорались на голову Берлиоза.

Тогда Игорь Владимирович дал установку худруку – адаптировать сценарии взрослых пьес – спектакли должны идти одинаковые, что на большой сцене, что в камерной.

Кстати о худруке – он был гений. Я абсолютно искренне это говорю.

Представьте – сцена. Фрагмент итальянского домика с балконом. На балконе в кресле сидит в вуали импозантная старушка. Свет выхватывает ее, и она начинает трагическим голосом вещать с балкона —

… – Меня зовут Джульетта, и первый раз я умерла ровно 60 лет назад день в день…

В общем, она с балкона рассказывала свою историю, а на сцене тем временем молодая Джульетта и Ромео эту историю показывали в танце. Очень мощное было зрелище.

Если бы можно было аплодировать из-за кулис – непременно так бы и делал.

Сборы выросли. Актеры сначала вроде как хотели побастовать немного, так чтобы не обидеть Игоря Владимировича, но, получив квитки с зарплатой (а за утренники там прибавка была), устроили ему овации. Я тоже получил усиленную зарплату, на которую мы с Юлей сходили в оперу.

…А еще Юлия была девственница. Она тщательно это скрывала, но когда дошло до дела, попросила понять и дать ей время привыкнуть. Я до конца еще не разобрался в своих чувствах к ней, поэтому не стал давить. Иногда мне казалось, что она смотрит на меня с вопросом в глазах – что я с ним тут делаю. А иногда смотрела с обожанием… Я решил – пусть идет, как идет. Созреет – хорошо. Соскочит – тоже нормально. Хоть ясность будет. Тем не менее, обниматься голыми она была не против. Иногда мы спали в одной кровати, но поползновения она мягко, но решительно пресекала. А еще раз в месяц у нее случались психозы. Думаю, на гормональной почве. В этот день все, кто ее знал, разбегались врассыпную. Она и сама, правда, понимала, что так нельзя, и поэтому старалась отсидеться дома в одиночестве.

Помню, заявился к ней с романтическим желанием успокоить, приободрить и подставить мужское плечо в такой день с цветами, коробкой конфет и маленьким подарочком в виде многоцветной ручки (она их коллекционировала) – так огреб сначала розами, потом шоколадом. Признаюсь, ручки дожидаться я не стал – сбежал…

…С балкона вещала великая актриса Изольда Марковна – подруга покойной Фаины. Изольда заменила Фаину и играла не только Джульетту на 82м году, но и была снежинкой на утреннике, что я считаю, неопровержимым доказательством ее таланта. За годы пребывания в театре в нее впитались роли, образы и даже в буфете – покупка беляша в ее исполнении тоже тянула минимум на Оскара.

Когда она узнала про записку Фаины – пригласила меня к себе в гримерку и выпытала что и как с Фаиной произошло. Мне показалась, что я увидел зависть в ее глазах – «Красиво ушла… Фаечка…» С Фаиной у нее была любовь-ненависть, что часто бывает у женщин – они могли строить друг против друга самые лютые козни, уводить друг у друга мужей, но если кто-то внешний пытался обидеть кого-нибудь из них – разом объединялись единым фронтом и гнали врага поганой метлой. Когда я закончил рассказ про Фаину, Изольда утерла слезы и вслух помечтала как-нибудь тоже уйти красиво и достойно, как того заслуживает народная артистка СССР. Про квартиру Фаины бросила, что там насквозь прогнили перекрытия…

После этого разговора она тоже стала называть меня «Голубчик» и мне иногда казалось, что это Фаина меня кличет – до того с возрастом они похожи стали.

Наконец-то я разгреб авгиевы конюшни бытовых мелочей – ну, лампочки, кресла перетасовал и прочее. Пришло время подтянуть электрику, но мне не у кого было подучиться – другие подсобники ушли с премии в запой. (Помните – разве можно так напиваться на рубль?! – Ик… можна!) Я с тоской смотрел на пучки разноцветных проводов, густо обмотанных изолентой всех цветов радуги, но с какого конца приступить никак не мог вычислить. И тут я познакомился с Саней. Этот человек сыграл в моей жизни очень важную роль, поэтому сейчас он для меня даже в застолье – Александр. Но тогда он был Саня и руки у него росли из плеч, в отличие от моих, которые в этих вопросах начинали рост существенно ниже.