Майкл Корда - Богатство

Обед не стал более праздничным от присутствия де Витта, который просто брызгал самодовольством и метал на Стерна с Саймоном свирепые взгляды, хотя, к общему облегчению, Сесилия отсутствовала, сославшись на мигрень. Миссис Баннермэн выразила неодобрение подобному проявлению слабости, запретив дворецкому отнести Сесилии поднос.

– Если у нее мигрень, она, конечно, не будет есть, – удовлетворенно фыркнула она, ясно дав понять, что, как ни велика Кайава, возможно, даже ни одна чашка чая не покинет кухню без ее ведома.

По каким-то причинам, известным только ей, миссис Баннермэен принялась хлопотать над Саймоном, как только он появился перед обедом вместе с Алексой и Линкольном Стерном.

– Вы, должно быть, измучены после столь долгого путешествия, – сказала она, когда он пожал ей руку. Она говорила очень медленно и отчетливо, подчеркивая каждый слог, словно давала урок произношения.

– Ну, не совсем, – смиренно ответил Саймон. – Я отдохнул, и прекрасно себя чувствую.

– Вы молоды. Ваши силы восстанавливаются быстро. Меня бы перемена климата раздражала, но вы, полагаю, к ней привыкнете.

Изумленный, но польщенный столь неожиданной любезностью, Саймон стал озираться в поисках помощи, однако не нашел ее.

– Вообще-то, здесь не такая большая разница, – сказал он.

– Надеюсь, вас удобно устроили, мистер Вольф, – она произносила скорее "Вульф" на немецкий манер, придавая звучанию нечто иностранное и экзотичное. – Если вам что-то понадобится, дайте мне знать, и я объясню слугам.

– Думаю, я сам справлюсь, миссис Баннермэн, спасибо вам.

– Какой стыд, чт оздесь, в Америке, никто не знает иностранных языков, в то время, как большинство иностранцев говорит на таком х о р о ш е м английском. Ужасно жаль, а вы как думаете?

– Возможно, – с отчаянием произнес Саймон.

– Вы слишком добры. За обедом садитесь рядом со мной. Если вы чего-то не поймете, вы должны спросить у меня. Алексе бы следовало дать мне знать, и я бы велела повару приготовить для вас что-нибудь особенное, чтобы чувствовали себя как дома. А может быть, на завтра, если вы останетесь..

– Она думает, что я иностранец, – прошептал Саймон на ухо Алексе.

– Не знаю, почему. Я просто сказала, что ты занят в художественном бизнесе.

– Возможно, она считает, что все дилеры от искусства – иностранцы, – сказал Саймон, но прежде, чем он успел развить тему, миссис Баннермэн, разыгрывая безупречную хозяйку, снова подозвала его к себе, дабы подвергнуть его допросу с пристрастием по поводу ценности картин Баннерэнов. Она говорила так медленно и четко, и делала так много пауз, на случай, если понадобится повторение, что казалось, будто она разговаривает с ребенком.

Была ли миссис Баннермэн эксцентрична, или она просто развлекалась за счет Саймона? – спросила себя Алекса. Трудно было определить. Саймон был перед ней в таком страхе, что постепенно покорно начал, ради ее удовольствия, изображать европейца, так, словно он мог каждую минуту поклониться и поцеловать ей руку, или попросить на завтрак холодную ветчину и сыр.

– Я должен с вами поговорить, – сказал Букер.

Алекса повернулась и оказалась с ним лицом к лицу, впервые после ее прибытия.

– Не представляю, чтоб вы могли сказать то, что я хотела бы услышать. Если это очередное извинение, я в нем не нуждаюсь.

– Что ж, я обязан перед вами извиниться, но говорить хотел не об этом.

– К черту ваши извинения, Букер! Вы шныряли по всему Ла Гранжу, шпионя за мной, вы вломились в дом моей матери, а после того, как явились ко мне выказать свое с о ч у в с т в и е, отправились копаться в грязи к Брук Кэбот. Я вам доверяла! Вас следовало бы лишить адвокатских прав!

– Я могу понять ваши чувства.

– Сомневаюсь. Мне теперь ясно, почему Сесилия сбежала в Африку, чтобы не выходить за вас. Я бы на ее месте сбежала на Северный полюс.

– Пожалуйста, выслушайте меня. Я с о г л а с е н с вами. И прошу прощения. Вы должны уехать.

Она уставилась на него.

– Что значит "должна уехать"? О чем вы говорите?

– Просто поверьте мне на слово. Роберт не собирается заключать с вами сделку. Я нутром это чувствую.

– Мистер Стерн говорит мне иное. И главное, Р о б е р т говорит мне иное. В любом случае мне ненавистно слово "сделка". Мы стараемся прийти к соглашению, которое избавило бы обе стороны от дорогостоящего процесса и малоприятной огласки. "Сделка" – слово дешевое и грязное. – Она сделала паузу. – А может, оно просто кажется дешевым и грязным, когда исходит от вас.