Альфред Кох - Отходняк после ящика водки

Эротические ожидания от этого зрелища были одними из первых и одними из самых сильных эротических переживаний с момента, когда я себя помню. Но это была тайна… Можно было только домысливать, строить догадки, воображать.

Потом был прочтен рассказ «Баня». Он добавил некоей фантастической конкретики, но, однако, как и следовало ожидать, не успокоил, а лишь распалил мое воображение. Также не удовлетворили мое любопытство и порнографические карты, которыми торговали глухонемые инвалиды в поездах.

Потом началась взрослая жизнь. Вопросы секса как-то решились сами собой, я переехал в Питер, женился, появился ребенок. Мы жили в коммунальной квартире, в которой не было ванны, и в среду и субботу мы ходили в баню. Я любил ходить в парилку, с удовольствием мылся лыковой мочалкой, послебанный поход в рюмочную стал частью субботнего ритуала, и я изучил, по-моему, все бани Ленинграда.

И вот однажды иду я по улице Стахановцев мимо большой многоэтажной бани к своему приятелю бухнуть и развлечься. Время было часов пять вечера – допустим, в субботу. Смотрю – на карнизе четвертого этажа, держась за подоконник, стоит мальчишка лет 12 и заглядывает в окно. Ясное дело – подглядывает за голыми бабами. В принципе его любопытство было мне, как я уже отметил, понятно, и я не стал его шугать. Но про себя подумал, что вот, мол, как же я в его возрасте не догадался вот так решить проблему изучения этого важнейшего вопроса, а все искал паллиативы и оттачивал воображение. А способ решения – вот он, на ладони. Нужно только побольше смелости, и все…

Побухали мы с приятелями, поиграли в преферанс, постебались, было уже часов десять, и я пошел домой. Проходя снова мимо бани, я обратил внимание на то, что около нее стоит «скорая помощь». Подойдя ближе, увидел, что случилось: тот мальчишка сорвался с карниза и разбился насмерть. Упал он буквально за полчаса до того, как я подошел. Я понял, что он смотрел на голых женщин больше пяти часов кряду, у него затекли руки, он замерз, наверное, оступился и упал.

Мне было его безумно жаль, и я подумал – какая чудовищная сила толкает нас в пучину секса! Страшная, беспощадная, всепожирающая.

Бабы! Давайте юным мальчикам. Знайте – ради этого они готовы на смерть!

А.К.

Иногда бывает так, что по приусадебному участку протекает ручей. Это – очень хорошее дело. Нет, нет, не говорите мне, что такие куски земли, особенно в Подмосковье, давно разобраны блатными – олигархами да высокопоставленными чиновниками. [35]Вот и неправда. Я сам раньше так думал, пока не побывал дома у моего хорошего приятеля. Зовут его… а впрочем, какая разница, как его зовут? Главное, что он врач. Хороший, даже очень хороший врач-хирург. Доктор наук, завкафедрой и так далее. Но согласитесь, что, по нынешним временам, врач, да будь он хоть семи пядей во лбу, на министра не тянет. Тем более – на олигарха.

Так вот, у него на приусадебном участке (соток этак сорок) протекает ручей. Настоящий ручей с чистой, холодной водой. Есть, правда, у этого участка один изъян – он расположен недалеко от аэропорта, и заходящие на посадку самолеты портят общую идиллию. Но к ним быстро привыкаешь и перестаешь их замечать. [36]Короче, все недостатки этого куска земли с лихвой компенсируются наличием ручья.

Мой приятель, назовем его Олег, выкопал рядом с ручьем большую яму, примерно двадцать на двадцать метров шириной и метра три глубиной. Потом он сделал отвод от ручья и, с другого конца ямы, выводной канал. Наверное, как хирург, Олег знал, как это лучше делается – входные и выходные протоки, катетеры и прочая ерунда – это для него семечки. Так или иначе, но у него получился хороший, глубокий, достаточно большой пруд с проточной холодной водой.

Потом он, как настоящий ученый (учитесь, олигархи и министры!), засел за специальную литературу и досконально изучил вопрос о том, как разводить прудовую рыбу. Выяснилось, что если пруд не проточный, а вода в нем цветет и летом нагревается выше 22 градусов, то такую деликатесную рыбу, как форель, в нем разводить нельзя – сдохнет, а если и выживет, то веса не нагуляет. Дело в том, что количество кислорода в воде обратно пропорционально ее температуре, а форель любит богатую кислородом воду. [37]Но владельцам таких «плохих» прудов отчаиваться не надо. Оказывается, такую воду любит карп, а еще больше его ближайший родственник – толстолобик. Так вот, толстолобик не только кайфует в теплой воле, хорошо перезимует при недостатке кислорода, но еще и съест весь ил и мелкие водоросли, и вода в пруду будет прозрачной. Конечно, толстолобик не такой вкусный, как форель, но тут уж выбирать не приходится.