Александр Шленский - Щипцы, зубило и бутылка водки

Александр Шленский

Щипцы, зубило и бутылка водки

Никакое живое существо никогда не кажется самому себе уродливым, потому что оно, не размышляя, принимает себя таким, какое оно есть. Чем мы можем доказать, что Человек доволен собой больше, чем насекомое или жаба?

Клиффорд Саймак

Единственный путь наслаждаться жизнью - быть бесстрашным и не бояться поражений и бедствий.

Джавахарлал Неру

Есть такого рода насекомые, которых и не разглядишь-то в траве как следует, но зато они сверчат так страстно и пронзительно, что кажется как будто под пломбой болит зуб. Кривится лицо, немеет челюсть, и горло перехватывает свербящей тоской, и вспоминаются тупые блестящие щипцы из маникюрного набора.

Обычный человек если и подумает про щипцы, то все как-то безотносительно к себе. Он ни за что не станет раздумывать, например, о том, зачем явились ему в голову щипцы. И как только сей металлический предмет уйдет из головы сам собой, такой человек снова начнет думать о прочих предметах, более для него занимательных, а про щипцы больше и не вспомнит, пока не увидит их воочию, применительно к какому-нибудь делу, в котором без щипцов никак нельзя.

Но философ тем и отличается от остальных людей, что думает он не только о том, о чем думают все остальные люди, но и о том, о чем все остальные люди не думают никогда. Например, все люди просто думают себе о всякой всячине и все тут. А философ - он потому и философ, что он не может думать о всякой всячине как все остальные люди. Вместо этого философ всякий раз начинает думать о своих мыслях про всякую всячину, о том как это, собственно, и зачем он про эту всячину думает. И получается так, что всячина, конечно, может быть всякой, но мысли-то всякими быть не могут! У мыслей всегда есть свой порядок.

И надо сказать, что думать про свои мысли о всякой всячине, гораздо удобнее, чем думать про всякую всячину непосредственно. Например, можно думать про зарождение и развитие каждой мысли, про то как мысли обретают форму и структуру, как они ассоциируются друг с другом, как они трансформируются в последующие мысли. Безусловно, у мыслей есть свой замечательный порядок, в отличие от всякой всячины, в которой этот порядок отсутствует напрочь. Но вот ведь какое дело: мысли не могут быть про одни только мысли без конца. То есть, мысли про другие мысли, а те мысли еще про какие-то мысли... Как ни крути, а в конце обязательно оказывается всякая всячина. И как только она там оказывается - вот тут обязательно жди какого-нибудь непорядка. Добро бы непорядок был только в природе, а то ведь есть еще и теорема Геделя.

Так вот, сидел наш философ в парке на скамеечке, и думал эти самые мысли, и как раз додумал до теоремы Геделя, как вдруг, откуда ни возьмись, явились в голову щипцы и разрушили вмиг весь ажурный строй мыслей, какие были до щипцов. Спрашивается, какое отношение имеют щипцы к теореме Геделя?

Непорядок!

Философ почувствовал себя так, словно его только что жестоко обокрал карманный вор: вынул всю наличность из кармана, прихватил пенсне и карманные часы, да еще напихал в пустой карман всякой ерунды и плюнул туда же.

Но мало-помалу тусклый блеск вредительских щипцов связался с болью и саднением от заусенцев на пальцах: такие заусенцы появляются от авитаминоза и ковыряния пальцами в цементе. Заусенцы в свою очередь вызвали воспоминание о зубной боли, а зубная боль напомнила о стрекотании бормашины. И тут уже философ совершенно понял, что щипцы в голове появились от того, что кто-то стал сильно сверчать из газонной травы.

Философу сразу стало легче. Одно дело, когда щипцы появляются в голове просто так, без причины, и совсем другое дело, когда такая причина существует. Неважно что в объективной природе нет никакой связи между сверчанием и щипцами. Природа все равно едина, и нет в ней отдельных вещей, а значит и связей никаких нет. И вещи, и связи между вещами человек вообразил для своего удобства. Значит и связь между щипцами и сверчанием тоже можно вообразить, коль скоро в такой связи появилась необходимость.

Необходимость всегда связана с поиском причины, а для причины требуется связь. И вот, нужная связь найдена, и стало быть, сверчание в траве является причиной маникюрных щипцов в голове. Конечно, два таких разнородных предмета как насекомое сверчание и маникюрные щипцы, помещенные по разные стороны единой причинно-следственной связи, выглядят чрезвычайно нелепо. Но согласно натурфилософии, нелепо вообще думать о том, что мир подчиняется закону причинности.