Альфред Кох - Отходняк после ящика водки

Музей этих брутальных мачо несколько обескураживает неожиданным соседством с небольшим городком педерастов под названием Провиденстаун. Голубые здесь не милые и смешливые, как обычно, а очень даже подкачанные и агрессивные. Так, например, жене Бориса Елизавете они не позволили в местном кафе покормить сына-младенца грудью. «Хватит нам ваших гетеросексуальных штучек! Это вы в Нью-Йорке можете показывать последствия архаичного секса между мужчиной и женщиной! А нам здесь этого не нужно!» – орал здоровенный владелец забегаловки и таки вытолкал нас на улицу. По ней, блистая бритыми ягодицами, которые выглядывали сквозь овальные прорези в джинсах, вальяжно раскачивая бедрами, проходили местные хозяева жизни. Мы поспешили ретироваться на яхту. Это был явно не наш праздник.

Однако в городках по соседству происходят и совершенно другие вещи. Однажды моя жена здесь, на Кейп-Коде, приняла участие в демонстрации в поддержку традиционных ценностей. Она, в составе большой группы местных жителей, толкая перед собой коляску с маленьким сыном, защищала право мужчин и женщин на секс в его обычном понимании. Демонстранты несли плакаты примерно следующего содержания: «Boy + boy = 0, girl + girl = 0, boy + girl = baby». И тому подобные призывы. Вернувшись с очередной рыбалки, я в целом одобрил ее гражданскую позицию по защите человеческой популяции.

Но этот клочок земли имел и другую историю. Отсюда, из поселков Кейп-Кода, уходили в XVII–XIX веках в океан бесстрашные рыбаки. Это здесь разворачивались события величайшего произведения американской литературы «Моби Дик». Это отсюда вышли на спасение жюльверновского пятнадцатилетнего капитана Дика Сэнда отважные бостонские китобои. А помните фильм «Совершенный шторм» с Джорджем Клуни? Так это все об этих местах, о рыбаках Новой Англии.

Таким образом, Кейп-Код является самым центром американской истории, которой, как утверждают многие, у них нет и которой сами американцы очень дорожат. Из этих мест есть пошла земля американская. Ну то есть не американская вообще, а та, что принято называть Америкой белых. Америкой англосаксов. Или, как они себя называют, WASP – белый, англосакс, протестант. Что можно еще прочитать как «оса». То есть отсюда разлетелись по всему континенту эти самые «осы» – горластые и напористые янки, удивившие мир своей дерзостью, трудолюбием и стремлением к свободе. И конечно, жестокостью по отношению к местному населению.

Во всей этой американской легенде об освоении континента очень много мифов и святочных благоглупостей. Отцы-основатели, типа Винтропа, до боли напоминают ветхозаветных патриархов, приведших свой народ в Землю обетованную. Трогательные истории о мирной жизни и взаимопомощи между пилигримами и индейцами способны выжать слезу умиления, если не знать, чем потом закончилась эта идиллия.

Но в американской мифологии есть еще и своеобразная ландшафтная эстетика. Она почти вся сосредоточена на острове Нантакет. Этот крохотный островок, находящийся между Нью-Йорком и Бостоном, решительно ничем не примечателен. Серый океан несет свои холодные волны на длинные пустынные песчаные пляжи, поросшие редкой клочковатой растительностью типа осоки.

Неприметные, крытые дранкой и крашенные белой краской, небольшие домики уныло смотрятся на почти всегда пасмурном небе. Расположенные по берегу, раскрашенные в красный и белый цвета, маяки (непременный атрибут всех местных открыток, картин и постеров) не изменяют общего банального впечатления от острова. Если сравнивать его с чем-либо, хорошо нам всем знакомым, то он напоминает низкие берега Азовского моря или пустынные берега Ладоги с холодными, меланхоличными дюнами.

Однако не дай Бог выказать безразличие к этому пейзажу вслух. У американцев хорошим тоном считается восхищаться этим воплощением посредственности. Этого троечника среди ландшафтов по молчаливому согласию принято считать отличником. Вы были на Нантакете? Боже! Как вам повезло! Какая там красота! Согласитесь, вы не видели ничего красивее! Дорогой, видишь, люди уже побывали на Нантакете, а ты все никак не можешь меня туда отвезти. Боже, как я мечтаю хоть одним глазком увидеть эту красоту. И так далее и тому подобное.

Этой зимой я отдыхал в Аспене, в Скалистых горах. Там у меня был горнолыжный инструктор – бывший полковник ВВС США Джон Мур. Он воевал еще во вьетнамскую войну, а потом вышел на пенсию и, купив домик в горах, устроился работать с такими, как я, приезжими лохами. Он был потомок первых поселенцев, приехавших на «Мейфлауэре». Он это несколько раз подчеркнул, с тем чтобы я проникся огромностью свалившейся на меня чести. Быть потомком пилигримов с «Мейфлауэра» – все равно что в России принадлежать царскому роду Рюриковичей. Осознав свое счастье и уже что-то понимая в американских фенечках, я ехидно поинтересовался, не имеется ли у него какой-либо недвижимости на Нантакете. (Владение домиком на этом острове является непременным атрибутом принадлежности к потомкам мейфлауэрцев.)