Альфред Кох - Отходняк после ящика водки

Профессиональные навыки и занятия. В течение периода преследования были утеряны возможности в области образования, занятости и общественной карьеры. Даже если после войны эти утерянные шансы были различными правительствами формально компенсированы, тем не менее значительная часть евреев безвозвратно утеряли свой социальный статус и возможности экономического процветания…

Еврейская самоидентификация и образ жизни. Одним из наиболее заметных последствий геноцида является тот удар, который был нанесен в этот период еврейской самоидентификации. Это был самый сильный удар за все время существования еврейского общества. Очевидно, что имело место массовое разрушение еврейских общин и социальных групп, которые до этого были сильно связаны с иудаизмом, с его религиозными и культурными обычаями и традициями. Геноцид, своим избирательным ударом, безусловно, снизил еврейскую идентификацию у выживших…»

Это евреи пишут про себя. Спокойно, честно и по делу. Но ведь все, что здесь написано, можно распространить и на нас! С нами произошло то же самое! Евреи, по сути, пишут, что после холокоста они уже не тот народ, что до него. Не так здоровы, не так склонны к воспроизводству, не так воспитывают детей, не так смелы, не так думают, имеют уже другие ценности…

Но ведь это про нас написано! Это мы уже не те. Мы не так здоровы, не так смелы, не так верим в Бога, не хотим учиться, рожать, работать… Спасибо, товарищ Сталин, за детство счастливое наше. Ну и партайгеноссе Гитлеру отдельное спасибо. Уважил, ничего не скажешь.

Есть такой грустный анекдот. Встречаются два старых друга, которые давно не виделись:

– Ну как дела?

– Да ничего. Вот дрессировщиком в цирке работаю. Ты, кстати, видел мой новый номер?

– Какой номер?

– Ну, где я вывожу на арену слона, шепчу ему что-то на ухо, и слон садится?

– Нет, этот я не видел. Я – давно, правда – видел другой номер, где пятьдесят человек на канатах практически вытаскивают на сцену слона, он весь в цепях, орет благим матом, его начинают бить плетьми, палками, жечь раскаленным железом, кровь хлещет… Наконец, после получаса пыток, слон садится.

– Нет, то был отец моего слона…

Евреи, которые первыми и, пожалуй, единственными в мире записали всю историю своего народа, которые уже всех достали навязыванием обсуждения своих проблем, которые, используя любую возможность, трубят на весь мир о своей особенности, непохожести, отдельности от остального мира, эти самые евреи жалуются на ослабление еврейской идентичности.

А мы, потерявшие каждого четвертого, уничтожившие цвет своей нации, разграбившие и разрушившие свои церкви, забывшие своих невинно убитых предков и поклоняющиеся их палачам, ничуть не бывало! Никаких сомнений в силе русского духа. Все путем, господа хорошие, народ – богоносец, чекисты в церкви, а взамен уничтоженной четверти нации – черная металлургия и… победа.

Груз этой победы, вкупе с другими художествами, надорвал народ. Тяжелая грыжа безразличия и апатии опустилась на Россию. Фантастическое невежество в сочетании с идиотским апломбом, пьянство, импотенция, ксенофобия, лень, тяжелая сонливость и вспышки дикой, немотивированной злобы и агрессии, ностальгия по плетке и клетке – вот те трофеи, которые мы, через шестьдесят лет, имеем от этой победы. Даже Одессы и Севастополя нет. Города-герои, гордость и слава России, ныне – заграница.

Нет-нет, не подумайте, что я призываю к вторжению на Украину. И уж тем более я не виню Горбачева и Ельцина в распаде СССР. Это был неизбежный процесс развала империи. Ведь известно, что империи долго не живут. Лет 300–400, не больше… Я просто, как мы и договаривались вначале, смотрю на победу через 62 года. И все…

Ну хорошо. Допустим, что накануне войны у нас было любимое, избранное и подотчетное народу правительство. Допустим, что мирный труд советских людей непосредственным образом сказывался на их достатке и все годы Советской власти они день ото дня богатели и радовались жизни. Допустим даже, что не было репрессий, голодомора, коллективизации. Допустим, что Сталин не собирался нападать на Европу и Гитлер напал на нас немотивированно, вероломно, что был акт неспровоцированной агрессии. То есть допустим, что все было так, как написано в школьных учебниках. Тогда, конечно, такую страну и защитить не грех. Тогда «вставай, страна огромная», тогда «весь советский народ как один человек» и «все для фронта, все для победы»…