Сергей Иванов - Противо Речия [сборник]

Я хорошо помню свой выпускной. Было это в июне 1993-го. Я надел специально сшитый в ателье «Дома быта» серый двубортный костюм, отец повязал мне чудовищно пестрый галстук, привезенный из Франции кем-то из его друзей, обул лаковые взрослые туфли и подошел к школе, где уже нервно курили мои одноклассницы и одноклассницы с намертво «поставленными» польским лаком челками.

Отгремело «торжественное». Мне со своей группой пришлось сыграть несколько песен, после чего все перебрались в школьную столовую, где были накрыты столы с номинальным шампанским. Основная часть тяжелой алкогольной артиллерии была заблаговременно спрятана во всевозможных «нычках» – от раздевалки до девчоночьих сумок, доступ к которым был строго воспрещен даже бдительным физруку и военруку.

Ушатались мы достаточно быстро. Особенно девушки, которые в принципе были у нас «не дуры» в плане выпить. После достижения просветления начался самый заурядный тинейджерский хардкор со всеми сопутствующими ему элементами – раздеванием, французскими поцелуями, танцами на столах, обблевыванием фасада школы, драками, ментами и, само собой, фонтанами.

Что я могу сказать… Это было великолепно. Да. Первый в жизни заслуженный и официальный отжиг, инъекция стопроцентной, чистой свободы. С того момента прошло уже почти двадцать лет, но ни разу в жизни я не сожалел о том дне, как и не осуждал каждое новое поколение беснующихся выпускников. Нет, а как вы хотели? Смена жизненных вех – дело серьезное.

И сегодня, когда я слышу, как брюзжат мои необратимо повзрослевшие ровесники, я не могу и не желаю их поддержать. У них либо память коротка, либо они учились в классе с углубленным изучением математики, где, как известно, все как один агнцы божьи.

И вот что.

Возможно, я не объективен или чересчур либерален. Возможно, я уже докатился до первой стадии трансформации в Гумберта Гумберта, но поверьте мне: в этом блядском мире есть мало вещей круче, чем юная, слегка нетрезвая афродита в насквозь мокром школьном платье, являющаяся свету из мириад фонтанных брызг.

В детстве я занимался волейболом и весьма преуспел в этом виде спорта. Во всяком случае, в юниорскую сборную УССР, дислоцирующуюся в то время в городе-герое Полтава, я попал и даже отыграл на последнем в истории человечества первенстве СССР. Особых лавров наша сборная, правда, не снискала, проиграв в полуфинале «клятым москалям», зато именно в этом злополучном полуфинале меня удалили за ненормативную лексику, адресованную судье, и я впервые понял, что плохим парнем быть, в общем-то, не так уж и плохо. Да, есть определенные издержки административного толка – предупреждение, дисквалификация и тому подобное – зато моральное удовлетворение от первого в жизни хейтспича, адресованного незнакомому взрослому человеку, на порядок глубже.

Благодаря советскому волейболу в общем и некоторым инструкторам-изуверам в частности я до сих пор могу пробежать семь километров, знаю не менее десятка сравнительно честных способов приготовления первого, второго, третьего и компота из пачки галет и банки яблочного повидла, а также могу больно ударить рукой в голову. Для настоящего волейболиста не так уж и важно, по чем бить – лишь бы предмет был правильной округлой формы. Ассоциативный ряд, ничего не попишешь.

К слову, первой выкуренной сигаретой и первым глотком алкоголя я тоже обязан советскому спорту. До сих не могу без улыбки вспоминать, как вдрабадан пьяные тренеры не смогли настичь и предать суду Линча побратавшиеся сборные Луганска и Днепропетровска, которые, приобретя вскладчину бутылку водки «Столичная» неустановленного производителя, вылакали ее и решили глянуть шочего на местной дискотеке, нарушив тем самым пакт о ненападении, заключенный при заезде с местными гопниками. Дело было все в том же воспетом великим Гоголем городе Полтава. Так вот, дабы избежать внеплановой дискуссии с тренерским корпусом, нам пришлось форсировать реку Ворсклу вплавь при полной амуниции, то бишь в спортивных костюмах и кедах, а затем проникать на третий этаж гостиницы, руководствуясь методой Спайдермена, о котором мы тогда, понятно, даже не слышали.

Советские тренеры – отдельный разговор. По числу анекдотических ситуаций эта профессия, несомненно, одна из первых в мире. Никогда не забуду тренера из стольного града Антрацит по прозвищу Костолом. Свой титул он честно заслужил, когда, будучи на соревнованиях в Львовской области и изрядно подшофе, решил сыграть с юными волейболистами, то есть с нами, в футбол.