Сергей Иванов - Противо Речия [сборник]

Он поставил точку, пробежал взглядом по тексту и выключил лампу. Не одевшись, вышел на балкон, вытащил из лежащей на подоконнике пачки сигарету, прикурил, заботливо укрыв ладонями пламя от ветра. Несколько раз глубоко, с наслаждением затянулся и щелчком вышвырнул окурок. Мигрень отступила. В голове было удивительно светло и чисто. Он снова повращал головой, похрустывая шейными позвонками, затем вдруг улыбнулся и, перемахнув через балконные перила, рухнул в темноту.

Ровно через два часа рассвело. Небо было своего обычного серо-голубого цвета. Еще через тридцать минут автоматически включился музыкальный центр, служивший ему будильником. Энергичный женский голос произнес:

– Доброе утро, сегодня двадцать первое декабря, семь часов утра. В эфире новости. Ученые так и не нашли объяснения уникальному природному феномену, ставшему наиболее вероятной причиной изменений в атмосфере. В настоящее время исследования продолжаются, однако уже сейчас можно со всей ответственностью заявить, что населению планеты ничего не угрожает. К другим новостям…

В этот момент раздался громкий треск взламываемой двери, и спустя мгновение комната наводнилась голосами.

– …понятых взял?.. Давай, заводи. Так, заходим, становимся здесь, смотрим…

– Ну что там?..

– Да ничего, все нормально, на мокруху не похоже. Хуй его знает. Может, псих.

– Кто псих?

– Жмур, блядь, кто еще.

– Ну да, ну да. Есть!

– Что есть?

– Записка.

– Ааа, ну тогда ясно все. Так, понятые, не мерзните, идите к себе пока, потом протокол подпишете… Что там в записке?..

– Да хуйня всякая. Типа жизнь говно, акапали… тьфу, блядь, конец света, короче. По ходу, точно псих.

– Отлично. Звони в дежурку… и чтоб труповозку сразу вызвали, скажи. Псих так псих. Как же вы заебали. Писатели… Философы, блядь.

Еще через час голоса удалились, наспех приладив выбитый замок и прилепив на дверное полотно бумажный прямоугольник со словом «опечатано» и угловатой каракулей подписи. Сквозь серо-голубое небо пробились два солнечных луча и влетели в комнату, сплясав на стене замысловатый варварский танец. Из колонок жизнерадостный мужчина с голосом молодого Майкла Стайпа бодро сообщал:

It’s the end of the world as we know it

And I feel fine

Жизнь, не сбавляя оборотов, продолжала скользить по виткам своей спирали.

Однажды, лет десять назад, поехали мы компанией в сауну. «Поехали» – это, конечно, громко сказано, потому что лично я успел ушататься бронебойной смесью из пива и виски еще до того, как, собственно, возникла сама идея. Поэтому, когда меня, толстого, тяжелого и в костюме, втиснули в обшитое сосной, пахнущее блядством и эвкалиптом помещение предбанника, я, смыв остатки сознания контрольным бокалом пива, уснул на массажной кушетке.

Не знаю, как долго длился мой сон, да и сон ли это был. Неважно. Очнулся я от неистового сушняка и сразу же стал метаться по периметру spa в поисках питьевой жидкости. В конце концов заветная бутылка «Боржоми» была обнаружена и откупорена судорожными рывками. Я почти полностью выпил ее одним глотком и, подождав, пока жидкость слегка разбавит загустевший внутри черепной коробки кровяной кисель, огляделся.

Интерьер spa был оформлен в лучших традициях луганского неоклассицизма: глубокие дерматиновые диваны, безмятежные пасторали в окрашенных золотянкой рамах, змеящиеся по стенам пыльные гирлянды искусственных цветов.

Датчик внутренней геолокации молчал, все попытки найти мобильник в ворохе вперемешку сваленной на диван одежды приносили больше мучений, чем надежд его отыскать. В общем, нужно было идти искать людей или хотя бы то, что от них к тому времени осталось.

Вылив в шипящую, словно сковорода, глотку последние капли воды, я направился к запотевшей стеклянной двери парилки. Изрешеченный токсинами мозг тотчас породил и зациклил в сознании изображение вываливающихся из парной красных, набухших, сваренных заживо тел моих компаньонов, которые, как мне казалось, обязательно должны были навсегда уснуть при редко совместимой с жизнью температуре +100 градусов по Цельсию.

Осторожно взявшись за ручку двери и задержав на всякий случай дыхание, я приоткрыл ее и заглянул внутрь. Парилка была пуста. Я облегченно выдохнул. Справа от парилки обнаружилась еще одна дверь – деревянная с гнутой бронзовой ручкой. Я открыл ее и очутился в темной комнате, освещенной лишь по периметру потолка глухим красным светом. Посреди комнаты стояла кровать, на которой вдоль и поперек лежало три или четыре обнаженных разнополых человека. О соотношении полов и соблюдении принципа гендерного равенства конкретно в этом эпизоде свального греха судить не берусь, однако искренне хочется верить, что паритет имел место. Признаки жизни были легко идентифицированы по округлому храпу, доносившемуся откуда-то изнутри этого нагромождения плоти. Я закрыл дверь и начал искать путь, ведущий домой.