Сергей Иванов - Противо Речия [сборник]

Как бы то ни было, неудержимая, суматошная жизнь безостановочно наматывала новые витки своей спирали, и никому даже в голову не могло прийти, что один из таких витков станет последним. Поэтому когда за пару дней до календарного апокалипсиса небо вдруг залило необычное пульсирующее свечение перламутрово-лилового оттенка, никто не придал этому особого значения, списав происходящее на счет богатого арсенала атмосферных явлений. Почти никто.

Несколько тысяч особенно бдительных фанатиков, сектантов и психопатов всех мастей в разных уголках планеты, узрев в этом знак, все-таки успели умертвить себя различной степени изящности способами, послав таким образом прощальный салют всему человечеству в лице исполнительного комитета премии Дарвина. Впрочем, и этот, казалось бы, вопиющий эпизод человеческой глупости, по большому счету, так и остался никем не замеченным. Почти.

Он проснулся ночью. Несколько минут он лежал на спине, вглядываясь в темноту широко открытыми глазами. Еще с детства он знал, что таким образом можно быстро привыкнуть к темноте. Наконец глаза свыклись, и сквозь непроницаемый полог ночи проступили контуры предметов. Все еще лежа, он по привычке повернул туловище сначала влево, затем вправо, разминая одеревеневший во время сна позвоночник, затем сел и, похрустывая шейными позвонками, медленно повращал головой. Сон окончательно улетучился, в голову массивной лавиной хлынули мысли, тотчас разбудив затихшую было мигрень.

– Вот блядь, – хриплым, будто чужим голосом произнес он, – как всегда. Ну ничего.

Он дотянулся до прикроватной тумбы, открыл выдвижной ящик, нашарил упаковку таблеток, неторопливо выковырял одну из конвалюты, аккуратно положил ее на язык и, не запивая, глотнул. Таблетка, оцарапав стенки пищевода, скатилась в желудок. Он поднялся, подошел к стоявшему в углу комнаты письменному столу и включил настольную лампу.

На столе царил идеальный порядок: книги и тетради были аккуратно сложены в стопку, письменные принадлежности выстроены шеренгой в специальной подставке. Он выдвинул стул, присел, вынул из середины стопки тетрадь и, пролистав, открыл ее на чистой странице. Взял ручку и мелким убористым почерком с затейливыми невротическими завитушками вывел заголовок: «На случай, если я все же ошибался». Этот заголовок он придумал давно и бережно хранил его для подходящего случая. Сегодня случай был именно такой. На мгновение зависнув над новой строкой, он продолжил.

«Прежде всего хочу сказать, что во всем этом нет никакого подвоха или несправедливости. Ведь жизнь по своей сути напоминает работу в борделе: удовольствие – лишь в самом начале. Дальше тебя просто ебут. До последнего вздоха. Она изначально устроена именно таким образом. Лично я был уверен в этом всегда, поэтому не вижу никакой трагедии в том, что уже произошло либо вот-вот должно произойти».

Остановившись, он несколько секунд задумчиво пожевал губами, словно подыскивая подходящие слова, и опять склонился над тетрадью.

«Есть такая игра – «Каменное лицо». Вы, наверное, слышали. Суть ее сводится к тому, что несколько мужчин, спустив брюки, садятся за большой стол. Под столом уже находится специально приглашенная проститутка, которая по сигналу начинает поочередно отсасывать у игроков. Каждый участник в это время тщательно наблюдает за выражением лиц своих визави, пытаясь угадать, у кого конкретно сосут. Задача игрока – не выдать себя. Победитель забирает банк. Современный мир работает по тем же правилам: либо у тебя сосут, либо под столом – ты. Когда количество людей под столом начинает превышать количество игроков, происходит коллапс – игра вначале теряет ритм, затем смысл, и в итоге она просто прекращается. В таком случае нужно поменять участников и еще раз напомнить правила. Мне кажется, сейчас именно та ситуация. Именно поэтому в данном случае апокалипсис – это больше техническая процедура, перезагрузка, нежели «грандиозный факап» или «ах какой пиздец», как принято считать».

Он отложил ручку, снова откинулся на спинку стула и уперся взглядом в стену напротив, напряженно перебирая четки мыслей.

– Интересно… Столько мыслей, а сказать толком нечего. Ну все, тогда нужно заканчивать.

«Со временем отношение к смерти коренным образом меняется. Сначала ты просто боишься умереть – немотивированно, иррационально. Через какое-то время у тебя появляются интересы, дела и увлечения, и ты уже боишься лишиться всего этого, просто не понимаешь, как эта яркая, бьющая ключом жизнь может вдруг закончиться. На следующем этапе ты более всего переживаешь за дальнейшую судьбу своих близких, которую ты уже не сможешь контролировать и оказывать на нее влияние, хотя, конечно, далеко не факт, что их новая жизнь, не отягощенная твоими химерами, не станет проще. Ну и, наконец, последняя стадия: ты перестаешь бояться смерти. Ты уважаешь ее, признаешь ее стиль, силу и авторитет. Но уже не боишься. Ты готов».