Сергей Иванов - Противо Речия [сборник]

По гороскопу Виталий Михайлович – Лабух. Говорят, в 70-е он был драммером в каком-то ВИА и не оставил это увлечение по сей день. В качестве доказательства принадлежности к той великой эпохе наш герой бережно сохранил аутентичный семидесятнический хаер – короткую челку в сочетании с ниспадающими на плечи кудрями. Он носит укороченные пиджаки, узкие брюки и пестрые шарфы, повязанные на пидорский манер (спасибо писателю Терехову за дефиницию). В общем, при случае обратите внимание на афишу, извещающую об очередном прощальном туре группы «Самоцветы», «Цветы» etc. – на ней вы наверняка сможете обнаружить двойника Лабуха. Велосипедист-бегун, бывший мент, тайком покуривает. Речь сбивчивая, экспрессивная, косноязычная. Аргументации предпочитает истерику. И вот, вся эта шестидесятилетняя совокупность прекрасного однажды становится моим непосредственным куратором.

…То утро началось точно так же, как и тысячи до него. Проснулся, умылся, повязал галстук и поехал на работу. Весь день накануне я работал в преисподней, именуемой Красный Луч, визит в которую стоил мне разбитой противотуманки, а также оцарапанного до грунтовки бампера. В переводе на кэш – порядка 300€. Не сказать, что я сильно расстроился, так как, работая на государство, привыкаешь относиться к подобного рода издержкам как к неизбежному злу, однако осадок, что называется, остался, к тому же 300€ – моя месячная зарплата.

В такой несколько расхристанной психосоматической кондиции я и прибыл к своему куратору, чтобы доложить о результатах выполненной накануне работы. До сих пор достоверно не известно, что именно явилось тому причиной: передозировка стимуляторами либидо или их неэффективность, – однако куратор тоже был не в настроении. Он метался по коридору и оглашал пространство короткими утробными криками. Заметив это, я внутренне мобилизовался и приготовился к сложному разговору, так как до этого у нас уже случались прения на почве его неготовности принять факт, что лихие 90-е давно закончились, как непреложный. Он по-прежнему считал, что налоговая проверка без «маски-шоу» и выбитых дверей – плохая проверка, но еще больше его бесило мое либеральное отношение к налогоплательщикам, которых он, в силу внушительного милицейского бэкграунда, воспринимал исключительно как закоренелых преступников, а не как клиентов государства. Мои предположения по поводу настроя Лабуха подтвердились, когда вместо стандартного приветствия прозвучал странный вопрос:

– Ты чего как на парад явился?

Я не понял, что именно в моем облике позволило сделать подобный вывод, поэтому осторожно поинтересовался:

– А что не так, Виталий Михайлович?

– Что не так? Ты почему с пустыми руками?

– Извините, а что в них должно быть?

Я действительно не понимал, о чем идет речь, но пытался объяснить, что прибыл сообщить о результатах давешних проверок, а кроме этого, мне ничего не поручалось.

– Слушай, не корчи из себя ебнутого.

– Виталий Михайлович, вы меня ни с кем не путаете? – на всякий случай спросил я, почти физически ощущая, как моя «планка» сорвалась с креплений и полетела куда-то вниз.

– Я тебе повторяю, не веди себя как дурак.

– Послушайте, может, вы все-таки будете как-то фильтровать…

– Что фильтровать?

– Базар, Виталий Михайлович. Риторику.

– Что?! – Лабух взвился в кресле.

– То. Тише будьте.

– Ты как со мной разговариваешь?! У вас все управление такое ебнутое?!

В этот самый момент «планка» наконец гулко ухнула на самое дно моего терпения, однако я мысленно сжал собственные яйца и сумел упреждающе прошипеть:

– Вы из меня мразь не доставайте. Ок?

После этого я развернулся и громко вышел, основательно приложившись к двери с обратной стороны. Буквально через секунду дверь распахнулась и в проеме появился Лабух-куратор с перекошенной пунцовой рожей и развивающимся хаером:

– Ты охуел?!

– А ты?!

Дальше в мой адрес понеслось что-то несуразно-угрожающее. Наверное, именно тогда можно было уйти, написать официальный рапорт о превышении Лабухом власти и минимизировать, таким образом, негативные последствия для себя, однако я предпочел вернуться и прочесть ему краткую лекцию о том, что – цитирую – ебнутыми он будет называть собственных детей, что охуел здесь не я, а конкретно он, что свою мусорскую феню он может сунуть себе в прямую кишку и что я не позволю каждой тупой пизде, вне зависимости от гендерного признака, разговаривать со мной в подобном тоне. После того как он попытался подойти ко мне ближе, я предостерег его от этого шага, ведь знал из собственного опыта, как долго и болезненно заживает сломанная переносица. Здесь нас разняли, и я, на людях послав его нахуй в качестве прощального салюта, уехал делать платную наркологическую экспертизу, так как знал, что нетрезвость оппонента, пусть даже надуманная, – любимый довод каждого номенклатурного мерзавца.