Тадеуш Доленга-Мостович - Знахарь

Сам Антоний тоже ждал обвинительного приговора и хотел подготовить к этому Марысю, но она возмущалась и заверяла, что даже речи о том быть не может.

– Я ведь буду там твоим свидетелем защиты, которому ты жизнь спас. Разве этого недостаточно?

Знахарь и сам немного на это рассчитывал, как и на многих других своих пациентов, которые в массовом порядке вызвались быть свидетелями.

Судебное заседание назначили на конец ноября, и все, казалось бы, должно было быть хорошо, но тут Марыся внезапно заболела. Ослабленный долгим лежанием в постели, ее организм легко уступил болезни. Она простудилась, убираясь в холодных сенях. Банки и травы, способствующие потоотделению, не помогли. Ей пришлось лежать в кровати. Нечего было и думать о том, чтобы она поехала на суд, и Антоний Косиба отправился один.

Сразу же по приезде он обратился к адвокату Маклаю, которого посоветовал ему Юдка из Радолишек. Адвокат ознакомился с делом и определил свой, к счастью, небольшой гонорар, но сразу предупредил, что на оправдание надеяться нечего.

– Я постараюсь добиться для вас как можно более мягкого приговора.

Наступил день заседания. Уже входя в здание суда, Антоний увидел доктора Павлицкого, и это вызвало у него недобрые предчувствия.

И действительно, давая показания в качестве свидетеля, доктор Павлицкий, хотя и говорил чистую правду, выдвинул против подсудимого серьезные обвинения. Он говорил о грязи, царившей в его доме, о духоте, о том, что лично предостерегал знахаря от проведения этой опасной операции, а в конце рассказал о краже саквояжа с хирургическими инструментами. Доктор, правда, признал, что Косибе удалось успешно сделать несколько операций, причем довольно сложных, но отнес это на счет случайности.

Другой свидетель обвинения, представитель Медицинской палаты, предъявил в суде статистические данные, касающиеся распространения знахарства в восточных районах. Эти данные говорили о том, что огромный процент смертности среди сельского населения является результатом знахарского лечения. Далее он описал множество примеров используемых знахарями «лечебных» методик, которые вызвали у слушателей ужас, отвращение и возмущение.

Свидетелями, которых вызвала защита, были больные, излеченные Антонием Косибой, причем более двадцати человек, и им удалось своими показаниями несколько склонить весы правосудия в пользу обвиняемого.

Вероятно, этот процесс закончился бы иначе, если бы обвинителем был не молодой, первый раз выступавший в суде прокурор, доктор юридических наук Згерский, а кто-то другой. Прокурор Згерский подготовил свое обвинение со старательностью и пылом новичка. Он подошел к делу с точки зрения общественного положения и престижа страны.

– Доколе, – взывал он, – мы будем позволять, чтобы в нашем крае гнездились жуткие средневековые суеверия? Как долго еще позволим распространяться темному невежеству и тупой преступности знахарских практик?.. Сегодняшний приговор должен стать ответом на вопрос о том, цивилизованная ли мы страна, принадлежим ли к Европе не только географически, но и по уровню общей культуры или хотим и дальше терпеть у себя это варварство.

Он еще долго и красиво рассуждал о польской цивилизационной миссии на Востоке, о трагическом невежестве белорусского народа, о тысячных отрядах молодых врачей, готовых нести помощь страдающим, но обреченных на безработицу, о евгенике и об улучшении расы, о том, что войску требуются здоровые рекруты, о воспитательных целях судебных приговоров и о том, что этот приговор должен стать предостережением для гиен, наживающихся на невежестве и темноте масс.

Завершая свое выступление, Згерский затронул и струну местного патриотизма, заметив, что мягкий приговор за такого рода преступления дал бы повод и основание общественному мнению других районов Польши предполагать, что на восточных окраинах страны рука правосудия терпимо относится к невежеству, косности и их опасным последствиям.

Адвокат Маклай не обладал и десятой долей дара красноречия своего противника. Поэтому его речь, к слову, вполне толковая, не смогла затмить того впечатления, которое оставило разящее выступление прокурора. Адвокат даже не пробовал опровергать аргументы обвинения и построил свою защиту на личности обвиняемого, человека бескорыстного, который, правда, присвоил хирургические инструменты, но только для спасения умирающей девушки.

– Тут нам не представили никого, – закончил он, – кому бы лекарская помощь Антония Косибы повредила, не названо было ни одного пациента, который бы умер по его вине. Между тем мы видели множество благодарных людей, которых он вылечил. Поэтому я прошу оправдать обвиняемого.