Тадеуш Доленга-Мостович - Знахарь

И это было правдой. Косиба и в самом деле нравился Марысе. Прежде всего девушку заинтересовало его ремесло. В городке о нем чудеса рассказывали. Говорили, что стоит ему коснуться больного, хоть бы и умирающего, как тот сразу выздоравливает. А еще болтали, будто он продал душу дьяволу, иные же утверждали, что, наоборот, свои способности он получил от Матери Божьей Остробрамской. Сказывали также, что лечит он даром и знает такие травы, что только выпьешь – и влюбишься в того, кто тебе питье это подал.

А кроме того, знахарь этот всегда был грустным и молчаливым, а глаза у него были такими добрыми.

И вел он себя иначе, нежели прочие простые люди. Не плевал на пол, не ругался, не рылся в товаре. Приходил, снимал шапку, коротко говорил, что ему надо, платил, бормотал:

– Спасибо, девушка. – И выходил.

Так все и шло вплоть до одного мартовского денька, когда неожиданно разразился страшный ливень. Знахарь как раз был в лавочке, когда полило как из ведра.

Он посмотрел в окно и спросил:

– Вы позволите мне переждать тут, пока дождь не перестанет…

– Конечно, прошу вас. Садитесь.

Марыся выбежала из-за прилавка и придвинула ему стул.

– Разве можно идти, когда так льет! – добавила она. – А ведь вам далеко добираться. Промокли бы до нитки, пока до мельницы дошли бы.

Он улыбнулся.

– Так вы, девушка, знаете, что я с мельницы?

– Знаю, – кивнула она. – Вы знахарь. Тут ведь все вас знают. Только вы, кажется, не из наших мест будете, потому что говорите иначе, у вас другой выговор.

– Я издалека, из Королевства.

– Моя мамочка тоже была родом из Королевства.

– Госпожа Шкопкова?

– Да нет, моя мамуля.

– Так вы не дочка хозяйки магазина?

– Нет. Я тут работаю.

– А мамочка ваша где?

– Умерла. Четыре года назад… от чахотки.

На ее глазах появились слезы, а потом она добавила:

– Если б вы тогда уже были в наших местах, может, и вылечили бы ее… Бедная мамочка. Не о такой судьбе для меня она мечтала. Только вы не подумайте, что я жалуюсь. Совсем нет! Госпожа Шкопкова очень добра ко мне. Да и, в конце концов, у меня есть все, что нужно… Разве что книжек маловато и… пианино бы.

– А ваш отец?

– Отец был лесничим, в имении княгини Дубанцевой. В Одринецкой пуще. Ах, как же там было красиво! Отец там и умер. Я тогда еще совсем маленькой была… мы с мамой остались одни. Бедная мамочка вынуждена была тяжело работать. Она зарабатывала шитьем, давала уроки музыки. Мы поначалу жили в Браславе, потом в Швенчанах, а под конец переехали сюда, в Радолишки. Тут мамочка и умерла, а я осталась одна-одинешенька на свете. Обо мне заботился тогдашний ксендз, а когда он уезжал в другой приход, передал заботу обо мне госпоже Шкопковой. На свете много добрых людей. Только мне все-таки очень тяжело, потому что нет никого по-настоящему близкого.

Знахарь покивал в ответ на сетования девушки.

– Я это знаю.

– У вас тоже нет семьи?

– Да, нет.

– Совсем никого из близких?

– Никого.

– Ну, по крайней мере, вас люди любят, потому что вы их спасаете. Это должно приносить вам большую радость, ведь вы помогаете ближним, избавляете их от страданий… Когда человек делает что-то такое, он чувствует себя на самом деле нужным, полезным. Вы только не смейтесь надо мной, но я с детства мечтала стать врачом. Если б мамочка была жива… Я тогда уже подготовилась к экзамену за шестой класс и собиралась ехать в гимназию в Вильно.

Она печально улыбнулась и махнула рукой.

– Ах, да что там говорить…

– Так у вас есть образование?

– Я так хотела бы его иметь. Но теперь уже поздно об этом мечтать. Слава богу, что у меня хотя бы есть кусок хлеба.

На прилавке было разложено какое-то женское рукоделие: салфетка с яркими цветами. Девушка взяла ее и начала вышивать.

– Я ведь даже могу сама себе заработать на платья и всякие мелочи. Видите, я вышиваю. Это для пани [13]Херманович из Пясков.

– Вы хорошо вышиваете.

– Мамочка научила.

Они болтали так еще с полчаса. Когда дождь перестал, знахарь попрощался и ушел. Однако с того дня он все чаще стал заглядывать в лавочку Шкопковой и каждый раз задерживался там за беседой с продавщицей. Он очень полюбил Марысю. Ему было приятно даже просто любоваться девушкой, смотреть на ее живое личико, нежные руки, светлые, гладко зачесанные волосы. Голос у нее был звонкий и чистый, большие голубые глаза по-доброму смотрели на мир. И еще знахарь чувствовал, что он ей тоже нравится.

Работы на мельнице, как обычно по весне, было мало. Начались уже полевые работы, у людей не оставалось времени на болезни и лечение. Потому пациенты не приезжали в таком количестве, как раньше. Вот Антоний и выбирался в городок каждые два-три дня. Он теперь никого не просил сделать для него покупки, что, разумеется, не могло не привлечь внимания семьи Прокопа Мукомола.