Тадеуш Доленга-Мостович - Знахарь

– Я был у того знахаря, – начал рассказывать Павлицкий. – Сказал ему пару откровенных слов и посоветовал прекратить свою практику.

– А это правда, – спросила Камилка, – что у него так много пациентов?

– Так много? – Он рассмеялся. – Да будь у меня хоть десятая их часть, я бы…

Он оборвал себя на полуслове и прикусил губу.

Мать начала быстро, слишком быстро рассказывать о кошке Басе, которая неведомо куда пропала, о том, что в среду именины у Козлицких, а вот корова ксендза дает исключительно много молока.

Но Павлицкий этого не слышал. В нем все клокотало, кровь стучала в висках. Он вдруг резко, с размахом отодвинул от себя недопитую чашку чая и вскочил.

– А знаете, почему у него больше пациентов? – воскликнул он. – Знаете?..

Павлицкий заметил их обеспокоенные взгляды, но сдержаться уже не мог.

– Потому что он умеет лечить, а я не умею!

– Юрочка! – простонала мать.

– Да! Да! Не умею!

– Да что ж ты такое говоришь!

– Помните того молодого мельника, что поломал себе ноги? Помните?.. Так вот, я неправильно сложил кости. Да, плохо. Не умею я этого делать, а тот знахарь все сделал правильно!

Отец положил руку ему на плечо.

– Успокойся, Юрек. Ведь это ничуть не умаляет твоих достоинств. Ты не хирург. А терапевт не обязан разбираться в… чужой специальности.

Доктор Павлицкий рассмеялся.

– Разумеется! Конечно! Я не хирург. Но ведь и тот знахарь тоже не хирург, черт бы его подрал! Он же обычный мужик! Всего лишь работник мельника!.. Но с меня довольно! Мне все равно! Я не позволю уморить себя голодом. Вот увидите! Увидите, что и я умею бороться!

И он вышел, хлопнув дверью…

В местечке Радолишки, там, где узенькая улочка, носящая гордое имя Наполеона, выходит ко Второму рынку, окрещенному площадью Независимости, стоит двухэтажный домик из красного кирпича, а в нем на первом этаже располагаются четыре магазинчика. Самый большой и богатый из них – угловой, принадлежащий госпоже Михалине Шкопковой. В ее лавочке можно приобрести письменные принадлежности, почтовые и гербовые марки, нитки, ленточки, пуговицы – одним словом, всяческие мелочи, галантерею, а также табак и папиросы.

Когда Косиба приходил в Радолишки, он именно в лавочке госпожи Шкопковой неизменно запасался табаком, гильзами и спичками, а еще покупал шелковые нити.

Сама госпожа Шкопкова редко сидела в магазинчике. Чаще всего она бывала там по четвергам, в ярмарочные дни. Обычно же у нее и дома было полно забот – при четверых-то детях и немалом хозяйстве. А в лавке заменяла ее молодая особа, девушка-сирота, которая за жилье, стол и десять злотых в месяц честно и старательно исполняла обязанности продавщицы.

Госпожа Шкопкова умела оценить и другие ее достоинства, а прежде всего то, что Марыся нравилась покупателям. Они любили ее, потому что девушка всем улыбалась, была вежливой, доброжелательной, а кроме того еще и прелестной. Что там скрывать, многие самые почтенные клиенты только для того и заглядывали в лавку госпожи Шкопковой, чтобы поболтать с Марысей, пошутить, поухаживать за ней. Господин провизор из аптеки, секретарь гмины, племянник ксендза, местные помещики, инженеры с фабрики – никто из них не упустил бы случая заглянуть в магазинчик за пачкой папирос или открыткой.

– А ты, Маришка, будь осторожна, – поучала госпожа Шкопкова. – На первого встречного да на женатых внимания не обращай, но уж если попадется достойный кавалер, которому ты понравишься, так ты с ним по-умному веди себя. Глядишь, и до женитьбы дойдет.

Марыся смеялась:

– У меня еще есть время.

– А у нас, женщин, на такие вещи времени всегда слишком мало. Тебе ведь скоро двадцать лет будет. Самое время! У меня в твоем возрасте уже был трехлетний сын. Главное только – не бери себе в голову первого встречного, но и слишком высоко метить не стоит, а то обожжешься. Слушай, что я тебе говорю!.. Вот, к примеру, тот молодой барин на мотоцикле! Ездить он к тебе ездит, только жениться ему и в голову не придет. Я уж знаю таких! Хорошо знаю! Глазки вверх подводит, за ручку берет, вздыхает, а потом… грех один да и только. Не накличь на себя беду.

– Да что вы говорите! – смеялась Марыся. – У меня и в мыслях ничего такого нет.

– Ну-ну! Его отец – хозяин знатный. Владелец усадьбы и фабрики. Сына на какой-нибудь графинюшке женит. Заруби это себе на носу.

– Да, конечно. Ведь и я к нему ничего не имею. Почему это вы вдруг на него внимание обратили? Если уж мне и нравится кто-то из клиентов, – шутя добавила она, – так я уж скорее пококетничаю с тем старым знахарем с мельницы.