Тадеуш Доленга-Мостович - Знахарь

– Никакого образования у меня нет.

– В ваших документах сказано, что вы окончили два класса сельской школы в Калишском уезде. Но говорите вы, как человек интеллигентный.

Знахарь встал.

– Жизнь человеку разные мысли подсказывает… Я могу уже уйти?

– Сейчас, минутку еще. Значит, вы не хотите говорить со мной откровенно?

– Мне не о чем говорить.

– Как хотите. Я не могу вас заставить. И вот еще… может, вам что-то нужно?.. Теплое белье или, может, книжки?..

– Мне ничего не нужно, – с нажимом ответил знахарь, – а если уж говорить об этом, то одно только: чтобы меня оставили в покое.

Адвокат дружески улыбнулся и протянул руку:

– Ну хорошо. До свидания, господин Косиба.

Выйдя из тюрьмы, адвокат Корчинский уже принял решение: ему следовало поехать в Радолишки, на мельницу, в близлежащие деревеньки, найти там свидетелей, бывших пациентов знахаря, а потом привезти их на заседание суда.

«При случае и в Людвиково на день-два заеду, – подумал он, – а из этого дела сделаю громкий процесс, и если не выиграю его, то адвокат из меня никудышний».

Корчинский был еще молодым адвокатом, однако ж врожденные способности, работоспособность, основательные юридические знания, а также ответственное отношение к делу способствовали его быстрому продвижению в карьере, честолюбие все время толкало его вверх, он стремился пробиться и стать известным не только в местных кругах, но и сделать себе имя, славное по всей стране.

Дело Антония Косибы он взял не только из-за дружбы с Лешеком Чинским, не только ради хорошего гонорара, который он не мог не принять, но главным образом и прежде всего потому, что само дело его очень заинтересовало и он почувствовал в нем те эффектные моменты, которые придают некоторым процессам особо широкую огласку, а защитникам в случае победы приносят славу.

А поскольку, взявшись за дело, он никогда ничего не упускал, то на следующий же день выехал в Радолишки. Два дня он провел в разъездах по округе, вел долгие утомительные беседы с людьми, собирал материалы. Поэтому ему пришлось сократить и свое пребывание у Чинских.

В Людвикове его приняли с распростертыми объятиями. Гости, приезжавшие на Рождество, уже разъехались, в усадьбе остались только супруги Чинские, Лешек и Марыся.

Корчинский подробно рассказывал, что ему удалось собрать, и удовлетворенно потирал руки.

– Моя защита становится все сильнее. Вот увидите, когда я вытащу на стены все мои орудия крупного калибра и открою шквальный огонь, от обвинения останутся только развалины да пепел. Ведь этот Косиба – прекрасный врач! Ни одного смертельного случая, зато излеченных им насчитывается несколько десятков, и я представлю их на суде. Из них почти половина не только не платила ему за лечение, но еще и от него получила кое-какую помощь. Так что мотив корысти отпадает полностью. Вот увидите! Но главный упор я собираюсь сделать на его исключительном мастерстве. Поэтому мне пришла в голову одна мысль.

– А именно? – спросил Лешек.

– Все свидетели, а прежде всего ты и твоя очаровательная невеста, должны быть в городе уже накануне заседания суда. Я не знаю, примет ли суд мое предложение о назначении экспертов. Поэтому у меня в запасе имеется нечто столь же действенное, а может, еще и посильнее. Мне пришла в голову мысль о том, чтобы какой-нибудь известный хирург обследовал всех пациентов перед заседанием. Разумеется, это должна быть такая знаменитость, что, когда он предстанет перед судом в качестве свидетеля, вызванного защитой, суд просто вынужден будет признать его мнение надежным и авторитетным. Значит, нам нужно светило хирургии.

Госпожа Чинская кивнула.

– Такой в Польше только один. Профессор Добранецкий из Варшавы.

– Вы угадали! – хлопнул в ладоши адвокат.

– Ну, это было не слишком трудно, – засмеялся господин Чинский. – Я думаю, гораздо труднее будет уговорить Добранецкого приехать.

– Если вопрос в гонораре, – вмешался Лешек, – то я тебя прошу, Вацек, не стесняйся в средствах.

– Ну, гонорар тоже будет немалый, – смеясь, ответил Корчинский, – но у меня имеются и другие способы. Жена Добранецкого – кузина моей жены. Как-нибудь сладится. Должно получиться, потому что я просто обязан выиграть это дело.

Марыся искренне улыбнулась ему.

– Я так благодарна вам за ваши воодушевление и надежду. Вы понятия не имеете, как я привязана к нему, к этому добрейшему на свете человеку, как я его люблю. Вы даже не представляете себе, какое у него сердце.