Тадеуш Доленга-Мостович - Знахарь

Так прошли праздники.

После праздников Антония вызвали в канцелярию. Оказалось, к нему пришел его новый защитник, адвокат Корчинский. Это был высокий и довольно полный, хоть и молодой еще брюнет с серьезным выражением лица и живым, проницательным взглядом.

– Ну, господин Косиба, – адвокат протянул ему руку, здороваясь, – я уже ознакомился с вашим делом. Я встретился с коллегой Маклаем, тщательно просмотрел все материалы. В первой инстанции процесс проводился нельзя сказать, чтобы блестяще, и я полагаю, что у нас еще есть с чем поработать. Если даже мы не выиграем дело полностью, а я верю, что будет именно так, то уж точно уменьшим приговор до нескольких месяцев. Я даже предпринял некоторые шаги, чтобы вас выпустили прямо сейчас…

– Да мне все равно, – буркнул Косиба.

– Думаю, вы правы, тем более что рассмотрение апелляции назначено на первое февраля. Так что вам осталось ждать меньше месяца. Ради столь короткого срока не стоило возиться со всеми формальностями, связанными с внесением залога…

– У меня ничего нет, откуда ж взять деньги на залог?..

– Господин Чинский собирался его внести за вас.

– Лишние хлопоты. Я не нуждаюсь в помощи господина Чинского.

– Да почему же?.. Он так тепло к вам расположен. Впрочем, это и неудивительно. Вы спасли жизнь его невесте и, возможно, ему самому. А они оба полностью заслуживали этого. Но вернемся к делу. Я уже собрал некоторые материалы, которые пригодятся для моей защиты. У меня не слишком много времени, поэтому постараюсь покороче. Итак, прежде всего я велел сделать Лешеку и его невесте рентгеновские снимки. И показал их многим врачам. Мнение специалистов было единогласным: операции, которые вы провели, не только были сделаны совершенно правильно, но еще и свидетельствуют о прямо-таки исключительном мастерстве хирурга. Особенно операция перелома основания черепа. Это, как говорят, было феноменально. И теперь мне надо знать, где и у кого вы этому научились…

Знахарь пожал плечами.

– Я не учился.

– Прошу вас, господин Косиба, не скрывайте от меня ничего, – мягко начал адвокат, – если вы хотите, я могу сохранить это в тайне, но я должен знать. Может, вы когда-то работали медбратом в больнице? Или были санитаром на фронте во время войны?..

– Нет.

– А как давно вы лечите людей?.. В каких краях вы были до того, как поселились на мельнице под Радолишками?

– Раньше я не лечил. Только там начал.

– Хм… Не хотите же вы убедить меня, что без всякой практики, просто так умели составлять сломанные кости, примитивными инструментами делать ампутации и тому подобные вещи.

– Я ни в чем не хочу вас убеждать.

– Ваша скрытность только затрудняет мою защиту.

– А разве я просил защищать меня, господин адвокат? Не нужна мне никакая защита.

Адвокат с неожиданным любопытством посмотрел на него.

– Значит, вы предпочитаете сидеть в тюрьме.

– Мне все равно, – угрюмо ответил знахарь.

И тут адвокат рассердился.

– Но мне не все равно! Я сам решил и своему другу обещал, что вас отсюда вытащу. И учтите, я ничего не упущу, ни единой мелочи. Не хотите говорить, я от других узнаю.

– Не стоит утруждать себя, – махнул рукой знахарь. – Мне не нужна свобода, а кому еще есть дело до моей свободы?.. Кому какая разница, буду я в тюрьме или на свободе.

– Глупости вы говорите, но даже если бы вы были правы, то и так хотя бы ради самой справедливости…

– Нет никакой справедливости, – прервал его Косиба. – Откуда вам такое в голову пришло, что справедливость существует?..

Адвокат кивнул.

– Разумеется, я не говорю об абсолютной справедливости. Может, такая и существует, только мы не имеем возможности нашим земным разумом это проверить. Я говорил о справедливости относительной, человеческой.

Знахарь насмешливо посмотрел на него и рассмеялся.

– Никакой не существует. Человеческая?.. Вот вы сами видите, я сижу тут, осужденный на три года тюрьмы. А абсолютная?.. Вы, господин адвокат, никаким разумом не найдете доказательств ее существования. Ее не разумом следует искать, а чувствами, совестью. А если кто по совести только обиды вокруг видит, если осознает, что вся его жизнь – это сплошное горе и обиды, то где та абсолютная справедливость? Ведь не наказание же это! Наказание дается за вину. Только обиды и зло! Ничем не заслуженные!

Глаза у него блестели, а толстые пальцы нервно сжимались. Адвокат помолчал и неожиданно спросил:

– Какое у вас образование?