Леонид Нетребо: Дать негру

Отправил. Ждал извещения о доставке. Извещения не было. Повторил. Тот же результат.

Вышел в коридор, почти побежал в тамбур, боясь встретится с Люксембург или Эйнштейном, голоса которых доносились из соседнего купе. Долго смотрел на телефонный экран. Наконец, нажал кнопку вызова. Приставил телефон к уху.

«Телефон выключен или находится вне зоны действия сети!»

Набрал номер стационарного домашнего. Длинные гудки, бесконечные, как тьма за окном.

Телефон умер, экран погас. Ночь.

На следующей станции Олег вышел на перрон. Попросил прикурить у неспешно прохаживающегося молодого флегматичного милиционера с простым детским лицом, наивные глаза, оттопыренные уши.

— Бывает, что люди отстают от поезда? — спросил небрежно, наклоняясь к огню.

— Да сколько угодно, — милиционер махнул рукой, спрятал зажигалку.

— Спасибо! И что с ними? Если без денег, а то и без паспорта.

— Выясняем, оформляем. Отправляем. В общем вагоне. А куда человека девать? Мы ж не американцы какие-нибудь. Если не забичует, конечно. По собственному желанию.

— Ну, я-то имею в виду нормального человека, — проговорил Олег с улыбкой, чтобы хоть что-то сказать усталому служаке, перед тем как отойти. Он уважал провинциальных милиционеров. Этот, ко всему простодушно-симпатичному облику, еще и смешно выговаривал «в» вместо «р» — «офовмляем, отпвавляем».

Милиционер оживился, сдвинув брови, строго оглядел Олега с головы до ног, показывая, что улыбка «гражданина» неуместна в этом серьезном вопросе:

— А вы думаете, бичи — это инопланетяне? Да еще русскоговорящие. С Луны на вокзал валятся? Так, что граждане об них спотыкаются.

— Да нет, — ответил Олег, — я не о том… — Бороться с улыбкой было невыносимо: «вускогововящие», «гваждане». — Просто так… Еще раз спасибо за огонёк!

Но страж порядка завелся, рубя рукой воздух после каждого восклицания:

— Бывшие! Интеллигентные! Человеки! Звучит? Тут у нас кришнаиты богадельню открыли, «Приют странника». Отмоют, побреют, оденут — ну нормальный человек. Побеседуешь — так он еще умнее… вас! — он ткнул пальцем в сторону слушателя, как отомстил. — И всё, оказывается, есть, дом, жена, дети, позвоним, организуем, езжай, не мельтеши, без тебя проблем!.. Хорошо, начальник! А через пару месяцев смотрю, опять бич, проездом, через нашу станцию. Ну ты чё, братан?!.. А он, кисляк перекатный, еще и философствует, типа, от сумы и от тюрьмы, дай закурить, начальник. Убей не пойму!

Кинул руку к козырьку, разговор окончен, отвернулся, — не простил улыбки.

Отойдя подальше, Олег спросил у сонной проводницы с другого поезда: бывает ли так, что люди теряются, как это происходит? Та, чуть ожив, рассказала:

— А выходят купить сигарет или пива, — а поезд ту-ту. Остался в одних тапочках.

— А потом?

— Потом, если с паспортом и деньгами, то покупаешь билет и едешь вдогонку. А если кроме тапочек ничего нет, то отправляют бесплатно в общем вагоне. А куда деваться!

— Ну да, — заметил Олег, — мы же не американцы какие-нибудь.

— Ну, — согласилась женщина. — Только бывает и хуже, по телевизору вон показывают. Выйдет где-нибудь в Лисках водички попить… А через несколько лет обнаруживается где-нибудь на Кавказе, баранов пасет. В лучшем случае…

— Когда будет Курган? — спросил Олег у хозяйки своего вагона, поднимаясь по ступенькам.

— Мы же сейчас вне расписания, — замучено ответила вагонная труженица, закрывая за ним, — но если все нормально, то утром будем.

Олег посмотрел на часы. Скоро.

Когда заходил в купе, Жизель проснулась. Протянула руку.

— Ты куда?

— Никуда. Выходил покурить. Ты же научила.

— Ага, каюсь. Скоро Курган?

— Скоро. Спи. Тебе нужно выспаться.

— Да, милый… Заходила тетя Роза, уговорила сходить в утку…

Она быстро вернулась в свой сон, оставив Олегу тонкую смуглую ладошку в его руке.

Он дождался, когда она вздрогнет: значит, уже окончательно — там.

Все же действительно, женщины во многом одинаковы… Это «открытие» принесло подобие облегчения. Он понимал зыбкость этой легкости, и поэтому заторопился, чтобы успеть ею воспользоваться.

Он разжал руку, выпустив смуглую птицу.

Он взял с собой только документы, немного денег и телефон. Остальные деньги сунул во внутренний карман своей ветровки, оставив висеть одежду на крючке.

Поезд остановился на небольшой уютной станции. Невысокое вокзальное строение, похожее на теремок. Единственный мутный фонарь, делающий белесой стену теремка и дымчатой — кроны крайних деревец в крохотном скверике, приросшем к зданию вокзала. Несколько человек с поезда, половина из которых проводницы, пошли к редким ларькам.