Юрий Рытхэу - Cкитания Анны Одинцовой

Атата ответил, что корма у них достаточно, что спать он будет в палатке вместе со своими каюрами.

— Я тебя не боюсь, — скатал он Ринто, — но так будет лучше и для меня и для тебя.

— Ты знаешь, что ты можешь расположиться в любой яранге, — степенно ответил Ринто. — А если хочешь жить в палатке — твое дело. Но, думаю, не откажешься от вечерней трапезы в моем жилище?

В разговоре между гостем и хозяином чувствовалась напряженность, но оба старались сдерживаться, и внешне создавалось впечатление, что ничего особенного между ними нет — просто гость прибыл в тундровое стойбище.

За столом хозяйничала Анна. Ей помогали Вэльвунэ и Катя. Глядя на маленького Тутриля. Атата подумал, что было бы хорошо, если бы у него и у Анны появился вот такой шустрый мальчишка. От этой мысли почему-то тревожно заныло сердце.

Он вежливо осведомился:

— Привыкли к яранге?

— Мне не надо было привыкать, — ответила Анна. — Я была готова к этому.

Атата задумался. Меньше всего в этой обстановке ему хотелось ссориться. Но не может тангитанка, комсомолка, выросшая в прекрасном городе Ленинграде, где произошла революция, где на каждом шагу тебе напоминают о величии рабочего класса, его коллективном чувстве, безвозвратно обратиться в чаучуванау! По ее поведению, по разговору видно было, что женщина она умная.

— Думаешь, мне приятно заниматься вот этим делом — раскулачиванием?

Анна усмехнулась:

— Мне кажется, что тебе это нравится. Нравится быть большим начальником, особенно перед беспомощными, загнанными в угол людьми.

Да, она могла проникнуть своим умом глубоко! Надо быть осторожнее с ней, не стоит так откровенничать и доверчиво искать у нее сочувствия.

Тем временем из стада вернулся Ринто, принес на себе ободранную оленью тушу.

— Что же ты один вернулся? — строго спросил Атата.

— Сыновья не могут покинуть стадо. Важенки недавно отелились.

Распорядившись принести собственные продукты, чай, сахар, Атата не поленился лично сходить к своей нарте и нацедить из канистры бутылку спирта. Потребовав воды, развел напиток и предложил сначала хозяину. Ринто покорно принял кружку и отпил глоток. Все, кто находился в яранге, даже Катя, отпили по глотку, и только Анна отказалась.

— Знаю, — усмехнулся Атата, — тангитанские женщины любят сладкое красное вино. Может быть, тебе его скоро доведется отведать…

Разговор налаживался с трудом, случалось, что чоттагин погружался в долгое молчание, прерываемое лишь треском сырых сучьев в дымном костре, да чавканием Ататы, который с удовольствием поглощал свежее оленье мясо. Для приморского жителя оленина всегда была лакомством, недаром именно она и являлась лучшим жертвоприношением, когда надо было умилостивить богов.

— Ну, вот и кончилось твое хозяйствование в тундре, — обратился к Ринто заметно захмелевший Атата. — Скоро тебе придется расставаться со своими оленями.

Ринто спирт не брал. Несмотря на то, что он сделал изрядный глоток из кружки, голова оставалась ясной, лишь сердце стучало чаще, болью отдаваясь в грудной клетке.

— Что же будет с ними? — спросил Ринто, с трудом выдавливая из себя слова.

— Твои олени станут колхозными, станут частью большого общественного стада уэленского колхоза «Красная заря».

— Но ведь уэленский колхоз чисто охотничий, — напомнил Ринто.

— Теперь такая установка, создавать смешанные хозяйства, — пояснил Атата. — Ведь зимой охотники мало заняты, вот они и будут пасти оленей.

— Они этого никогда не делали, да и не умеют.

— Научатся! Вот я тоже не умел ничего, был тёмным, невежественным эскимосом. А кем стал! Капитан МГБ! Скоро стану майором! Ты слыхал хоть про одного майора из народа эскимосов или чукчей!

Последнее Атата произнес больше для Анны, нежели для Ринто.

Молчавшая до этого Анна спросила:

— Вот ты большой начальник, можешь ли сказать: зачем трогать людей, которые ничего плохого никому не сделали?

— Как это не сделали? — искренне удивился Атата. — Они же убегали от Советской власти!

— Они спасали свою жизнь, своих оленей, они хотели жить, как жили раньше.

— Но есть же решение Центрального комитета партии и Советского правительства! Указание вождя великого Сталина! Советские люди должны жить по новым законам!

— А если они этого не хотят?

— Мало ли! Есть лозунг: кто не с нами — тот против нас! Если Ринто со своим стойбищем не с советским народом, то он — против нас! Поэтому мы поступаем с ним как с врагом народа!