Юрий Рытхэу - Cкитания Анны Одинцовой

— Арестуете его?

— Он уже считается арестованным.

— А если он не подчинится?

— У меня есть право — применить оружие.

— Неужели ты можешь вот так запросто убить человека?

— Я уже говорил: кто не с нами — тот против нас! Когда враг не сдается — его уничтожают! Я выполняю задание партии, Советского правительства и лично товарища Сталина.

— Арестуете, а что потом с ним будет?

— Судить будут. Иногда присуждают расстрел, иногда — лагерь. Но многие до лагеря и даже до суда не доживают.

Хотел было рассказать об Аренто, но не стал: эта смерть скорее его поражение, чем победа.

— Вот я вас всех совершенно не понимаю: почему вы отказываетесь от новой жизни? Советская власть и лично товарищ Сталин хотят, чтобы и чукчи и эскимосы жили так же, как и все другие народы нашей страны. Чтобы они были грамотные, культурные, навсегда забыли о своем темном прошлом. Твой сын Танат учился в школе. Даже знаю, что хотел продолжать образование. В твоем стойбище работал учитель Лев Васильевич Беликов. Казалось, что ты человек передовой. Был даже разговор: сделать тебя председателем тундрового колхоза. Правда, я был против: все же ты кулак, эксплуататор, чуждый трудовому человеку элемент. Но некоторые были за тебя, особенно твои земляки — Отке, Туккай. Но я оказался прав: при первом же удобном случае ты взял и удрал подальше от Советской власти. Неужели ты не хочешь добра своему народу? Неужели ты хочешь, чтобы твои дети, внуки так и жили в темных, грязных ярангах, верили обманщикам-шаманам, не мылись в бане, не умели ни читать, ни писать? А Советская власть дает нашим народам немало: вот я стал капитаном МГБ, мой друг уэленец Тымнет стал летчиком, другие уэленцы — Отке и Туккай — большие начальники. Отке заседает в Верховном Совете, он видит каждый год великого Сталина!

Ринто слушал разглагольствования Ататы, становившиеся все громче. Спорить с ним невозможно. Для него уже не существует прошлого, той жизни, которая для Ринто и его соплеменников была существенной частью их личности. Он понимает, что отказаться от нее и отказаться от собственных оленей, значит, отказаться от самого себя. Но только самоубийцы добровольно уходят из жизни. Ринто не хочет быть таким. Он любит жизнь, эту землю, своих родных и близких. С этой земли его можно убрать только силой.

— Тот, кто тянет нас назад, должен уйти, — продолжал свою речь Атата. — Это наша задача — Министерства государственной безопасности, которым руководит верный соратник и земляк великого Сталина — Лаврентий Павлович Берия. По всей стране идет такая работа. Ее начали еще до войны. Борьба с фашизмом не дала закончить великое дело. По всей стране построены специальные лагеря для врагов народа. Там отбывают наказание кулаки не только с Чукотки, но и со всей страны — с Украины, Белоруссии, Казахстана, Киргизии, Грузии, Эстонии, Латвии, из всех союзных республик…

Собственная речь как бы убаюкивала Атату. Он закрывал глаза иной раз даже валился набок.

Вскоре он вовсе умолк и захрапел. Верные его помощники-каюры подняли начальника и бережно понесли в палатку, поставленную рядом с ярангой.

Ринто вышел из яранги, сделав знак Анне следовать за собой.

— Что ты решил? — спросила она.

— Будем бороться, — тихо отвесил Ринто и поделился планом.

Танат и Рольтыт вместе со стадом уходят в глубь ущелья и по долине небольшой речки, которую загодя высмотрел Ринто, поднимаются на плато.

Остальные остаются в стойбище. Главное, сохранить оленей, уберечь стадо.

— Честно говоря, — признался Ринто, — я бы согласился стать заложником, как это водилось в древности. Но, боюсь, Атата пожелает взять нас вместе с оленями. В таком случае, пусть сам погоняется за стадом, мы не будем помогать… Ты иди спать, а я пойду в стадо, потолкую с сыновьями.

Анна, проводив взглядом медленно удаляющуюся фигуру Ринто, вернулась в ярангу. Из палатки раздавался громкий храп пьяного Ататы и его каюров.

В яранге никто не ложился спать. Из соседней яранги пришли женщины и дети. Они молча сидели вокруг костра. Первой нарушила молчание Катя.

— Что с нами будет? Неужели погонят в колхоз?

— Если будем покорны, как телята, там и окажемся, — жестко произнесла Анна.

— Они же вооружены, — напомнила Катя.

— Их только трое, — ответила Анна, — а нас вон сколько!

— Мужчин-то и у нас только трое, — подала голос Вэльвунэ.

— Смотря как считать, — заметила Анна. — Во-первых, мужчин у нас куда как больше, если считать и Тутриля. А мы, женщины, не слабее некоторых мужчин.