Сергей Алиханов - Оленька, Живчик и туз

Как только новый долларовый мультимиллиардер с тузпромовским аукционным свидетельством в кармане покинул воровскую виллу, Додик набрал номер телефона и доложил законнику Живчику:

— Все в порядке. Штамповка только что забрал аукционное свидетельство…

Ну, а тут уж Живчику оставалось всего-ничего. Как только Штамповка зафиксирует право на собственность и выйдет из тузпромовского депозитария — тут уж плотным кольцом вокруг здания будут ждать его в лимузинах с затемненными стеклами и сам Живчик, и его пацаны с пивных складов, и ребята с чапчаховской таможни. И тут схватят они Веничку, схватят Штамповку, придушат на скорую руку, отвезут во фрязевский лесок и закопают в глубокую яму, которую Слюнтяй уже месяц как для него выкопал. А депозитарная расписка от независимого тузпромовского реестродержателя на 7% акций Тузпрома, электронный аналог которой будет навеки запечатлен во всех никогда не выходящих из строя тузпромовских серверах, дающая право собственности на владение СЕМЬЮ процентами величайшей во всей видимой Вселенной компании, достанется вору в законе по кличке Живчик.

В случае же, если Штамповка так и не выйдет живым из депозитарной западни, тоже радоваться только останется. Значит, правильно Живчик сам не полез в кромешную тузпромовскую пасть — проглотил-таки костромского терпилу людоед Фортепьянов, сожрал Веничку и не поперхнулся…

А ничего не подозревавший Веничка, выждав день-другой, поехал-таки на улицу Подметкина. Прошел за ограду нужного здания, в последний раз по-бедняцки оглянулся и гоголем проследовал в пустое, просторное помещение. В конторке он протянул девочке за стеклом паспорт с вложенным аукционным свидетельством. Та мельком глянула в документ, набрала его имя на компьютере, через минуту просунула в окошко вылезшую из принтера бумажку, и сказала:

— Вот здесь распишитесь.

Пыльцов расписался, потом подумал и спросил:

— А можно мне — как акционеру — получить у вас Устав Тузпрома?

— Двадцать долларов по текущему курсу, — сказала девочка.

— За что двадцать долларов? — удивился Виктор Васильевчи.

В это время в депозитарии раздался телефонный звонок, и девочка отвлеклась. Когда она опять подошла к окошечку, Пыльцов настоятельно повторил требование:

— Дайте мне, пожалуйста, Устав Тузпрома!

— Заплатите за распечатку Устава 20 у.е. по текущему курсу, и вы тут же его получите.

Но у Пыльцова не было 20-ти у.е…

— А можно мне получить дивиденды за семь лет?

— Давайте ваш счет, реквизиты вашего банка, и мы перечислим дивиденды.

— Сколько это будет?

— За семь лет примерно десять центов на каждый вложенный вами ваучер.

“Додик не соврал. Молодец Фортепьянов! Так и надо! Нечего разбазаривать наши бабки!” — в мозгу Виктора Васильевича уже щелкнул тумблер собственника и окончательно встал в положение “моё”.

— У меня нет пока счета в московском банке, — сказал видный акционер.

— Как откроете счет, пожалуйста, тут же сообщите его нам, и мы вам перечислим ваши дивиденды, — девочка отошла от окошка.

Прием был окончен. Дело сделано. Но в это мгновение торжествующему Веничке оставалось жить на белом свете ровно один час и сорок секунд. За оградой депозитария пацаны уже вышли из иномарок и поджидали его, прохаживаясь вдоль ворот. А сам Живчик из-за бронированного стекла пульмановского “Мерседеса” не отрываясь смотрел в бинокль на двери учреждения, которые законник так и не решился сам переступить, и думал: “Ну, Штамповка, тебе кранты!…”

Но скоро сказка сказывается, да не так скоро дело делается.

— Господин Пыльцов! — кто-то окликнул сзади Пыльцова с характерным латино-армянским акцентом.

“Черные меня вычислили!” — запаниковал и ужаснулся Пыльцов. Ведущий акционер с трепетом обернулся.

К новоиспеченному мультимиллиардеру подошел вальяжный господин с характерной восточной внешностью и представился:

— Генерал-полковник Пако Кочканян, командир Тузпромовской досмотровой дивизии. И предъявил служебное удостоверение.

Пыльцов тщательно изучил документ и убедился, что подлинность корочек была несомненной.

— Очень рад познакомится, — все еще дрожащим голосом ответил Пыльцов.

— Господин Фортепьянов мне поручил Вас разыскать. Рор Петрович хочет с Вами побеседовать, если Вы, конечно не против, — с поклоном сказал генерал-полковник в штатском.

— Рор Петрович? Неужели он меня запомнил?

— Не могу знать, — ответил генерал Пако и жестом пригласил Пыльцова за загородку.