Макар Троичанин - Корни и побеги (Изгой). Роман. Книга 1

-5-

Сегодня тоже воскресенье.

Его размышления о прошлом были прерваны короткой автоматной очередью в коридоре. Это вступил в бой мёртвый напарник, приняв первую атаку на себя. «Спасибо тебе, камрад. Ты отплатил мне добром за зло. Сумею ли я так же?»

Пора уходить. Гауптштурмфюрер поднялся, подошёл к двери, которую заметил между стеллажами, сильно дёрнул за ручку и обнаружил за открывшейся дверью тёмную глубину уходящей вниз узкой лестницы чёрного хода. Снова провидение на его стороне! Офицер включил фонарик, который зажёгся слабым жёлтым светом от посаженных батареек, и начал медленно спускаться, пока не упёрся в выходную дверь, закрытую на задвижку. Нужно открывать и выходить. Знать бы, что там?! Осторожно открыл. Оказалось, что дверь выходила во двор, который был пуст. Очевидно, русских немного, и они все поднялись в дом. Гауптштурмфюрер постоял несколько секунд, прислушиваясь и привыкая, потом изготовил к стрельбе захваченный автомат и быстрым лёгким шагом вышел со двора в проём подъезда, а потом на площадь и почти побежал вдоль фасада своей бывшей крепости.

Он пробежал этот дом, завернул на улицу, ещё пробежал сотню метров, и здесь его догнала очередь автомата, выбила мелкие осколки со стены выше головы, заставила низко пригнуться и метнуться на противоположный тротуар. Не помогло! Снова очередь и снова чуть выше головы. Гауптштурмфюрер с размаху упал на тротуар, больно ударившись локтем, и прижался к стене, закрыв голову руками с автоматом. В двух-трёх метрах впереди него виднелся короткий лестничный спуск в полуподвальное помещение, в таких чаще всего размещались дешёвые пивные. Несколькими энергичными движениями гауптштурмфюрер подвинулся к лестнице и, не поднимая головы, нелепо извиваясь всем телом, головой вниз и незащищённой задницей вверх прополз по лестнице до двери заведения мимо лежащего на ступенях трупа мальчика-солдата с задранной шинелью и каской, застёгнутой под подбородком и надвинутой на нос. Дверь была приоткрыта. Он вполз в помещение, поднялся на четвереньки, огляделся, стремительно бросился к массивной деревянной оцинкованной стойке и спрятался за ней лёжа. Тут же следом послышались быстрые шаги на лестнице, резко, ударом, отворилась дверь, раздались оглушающий взрыв брошенной гранаты и автоматная очередь следом. Пули и осколки прошили стены и стойки. Русский солдат оглядел плохо просматриваемое, забитое поднятой пылью пустое помещение, повернулся и выбежал, решив, очевидно, что этого и так довольно для убежавшей сюда чёрной крысы.

Пули и осколки прошли выше лежавшего за стойкой гауптштурмфюрера. Он некоторое время выжидал, потом поднялся, разглядел сквозь оседавшую пыль исковерканные стены и небольшую дверь рядом с баром. На улицу выходить не хотелось. Он толкнул дверь. Закрыто. Нажал сильнее, не поддаётся. Постучал тихо… громче… сильно! Без успеха. Никого нет.

- Откройте, гестапо! – заорал он отчаянно и с сарказмом, не надеясь, что за дверью кто-то есть, и – о, чудо выработанного Гиммлером рефлекса! – откуда-то изнутри послышались шаги, кто-то подошёл к двери, заскрежетали задвижки, и она открылась. Офицер переступил низкий порог и по Г-образному коридору быстро прошёл мимо открывшего дверь в тускло освещённую свечой подвальную комнату-склад без окон, превращённую во временное жильё. Около стен стояли вещи и две кровати, посередине – стол. За столом сидели пожилая женщина с пуховой накидкой на плечах и девушка неопределённых лет в застёгнутом до шеи шерстяном платье, испуганно глядевшая на него и нервно перебиравшая пальцами пуговицы на груди. Было сыро и прохладно.

- Что угодно господину офицеру? – из-за спины вышел худой и почти лысый мужчина в меховой безрукавке, открывший дверь.

На столе был хлеб, маргарин, какое-то варенье или повидло, остывавший кофе в чашках и половина круга сухой колбасы, не виданной гауптштурмфюрером с давних времён.

- Извините за непрошеный визит. Обстоятельства вынуждают. Здесь есть другой выход?

- Есть, господин гауптштурмфюрер, - с готовностью ответил хозяин. – Вот он. Вы можете выйти во двор и на другую улицу. Я вас провожу.

Гауптштурмфюрер раздумал выходить.

- С вашего позволения я пока останусь: наверху плохая погода, а у вас здесь уютно, к тому же я с утра ничего не ел.

Мужчина показал рукой:

- Всё, что мы имеем, - на столе. Вряд ли вас это удовлетворит.

- Вполне, - заверил гауптштурмфюрер.

- Ну, что ж, - обречённо выдохнул хозяин. – Марта, подай господину офицеру чашку.