Юй Хуа - Братья

— А ну-ка угадайте, что внутри?

Дети замотали головами. Они не знали, что у него в руках. Кулаки придвинулись к ним и раскрылись, дети увидели на его ладонях две карамельки — тогда мальчишки сразу заулыбались. Сун Фаньпин сорвал с конфет обертки и вложил их детям меж губ. До чего же сладко стало у них меж губ! Еще утром им так хотелось подсластить свои рты, и только вечером, почти к закату, они наполнились сладостью.

Сун Фаньпин подошел к Ли Лань. Он по-прежнему широко улыбался, несмотря на раскроенный нос и подбитый глаз. Он похлопал жену по спине, погладил по волосам и, припав к уху, стал что-то шептать. Бритый Ли с Сун Ганом сидели на кровати, посасывали карамель и вовсе не знали, что такое шептал Сун Фаньпин, но видели, как Ли Лань улыбается.

В тот вечер они все вчетвером сели за стол. Сун Фаньпин приготовил рыбу, пожарил порцию овощей, а Ли Лань извлекла из сусеков миску с заранее приготовленным мясом, тушенным в красном соусе. Сун Фаньпин достал бутыль с шаосинским* вином, налил себе чарку, потом налил и Ли Лань. Та сказала, что не пьет, но Сун Фаньпин ответил, что он тоже не пьет и впредь никто в доме не будет пить, но сегодня нужно непременно выпить:

— Сегодня пьем за нашу свадьбу.

В сумрачном свете лампы Сун Фаньпин поднял чарку с вином, ожидая Ли Лань. Ли Лань тоже подняла чарку, и Сун Фаньпин чокнулся с ней, а она стыдливо улыбнулась ему. Сун Фаньпин выпил залпом, от ран во рту у него аж перекосилось лицо, и он помахал ладонью у рта, словно отведал перца. Он велел Ли Лань тоже выпить, и она проглотила вино залпом. Лишь дождавшись, пока Ли Лань опустит чарку, Сун Фаньпин поставил на стол свою.

Братья в это время бок о бок сидели на лавке, их головы едва-едва доставали до стола, так что подбородки опирались на доски, как локти родителей. Сун Фаньпин и Ли Лань по очереди наложили детям мясо, рыбу и овощи. Попробовав немного мяса, немного рыбы и немного овощей с рисом, Бритый Ли вдруг есть расхотел. Повернувшись к Сун Гану, он тихо пробормотал:

— Конфетку.

Сун Ган, с аппетитом уплетавший рыбу и мясо, услышав слова Бритого Ли, тоже расхотел есть и тоже потребовал:

— Конфетку.

Дети знали, что рыба с мясом были лакомством, какого им за год удавалось отведать только пару раз, но сейчас им куда больше хотелось конфет. Они твердили, что хотят конфету: сперва тихонько, потом громко и, наконец, уже в полную силу выкрикивали одно единственное слово:

— Конфетку! Конфетку! Конфетку!..

Но у Ли Лань кончились конфеты. Она сказала, что все сласти из бадьи раздали соседям на улице. Сун Фаньпин рассмеялся и спросил у детей, какую конфетку они просят? Братья, схватив лежавшие на столе обертки, в один голос закричали:

— Вот такую!

Сун Фаньпин нарочито засунул руки в карманы и спросил их:

— Хотите карамельку?

Они изо всех сил закивали головами, вытягивая шеи, чтобы заглянуть Сун Фаньпину в карман. Но Сун Фаньпин замотал головой:

— Нету.

Разочарованные мальчишки чуть не заплакали, а Сун Фаньпин произнес:

— Карамельки нет, зато есть тянучка.

Дети выпучили глаза: они отродясь не слышали, что есть на свете такая конфета — тянучка. Они видели, как Сун Фаньпин встал и стал ощупывать карманы. Сердца мальчиков забились. А Сун Фаньпин, выворачивая один за другим карманы, бубнил себе под нос:

— Где же тянучка? Где же тянучка?

Отец вывернул последний карман, который оказался пустым. Мальчишки, изнемогавшие от желания, заревели в голос. Хлопнув себя по лбу, Сун Фаньпин проговорил:

— А вспомнил…

Он поспешил в комнату с такой осторожностью, словно собирался схватить блоху, Бритый Ли даже рассмеялся. Когда распухшее лицо Сун Фаньпина опять показалось из-за двери, братья увидели у него в руках пакет сливочной тянучки.

Дети завизжали. Они первый раз в жизни увидели тянучку — сливочную конфету, на обертке которой виднелись иероглифы «Большой белый кролик»*. Так она и называлась. Сун Фаньпин сказал, что это прислала его старшая сестра из Шанхая, что это подарок от нее на свадьбу. Сун Фаньпин дал одну конфетку попробовать Ли Лань, а потом выдал мальчикам по пять штук каждому.

Дети вложили конфеты в рот и стали медленно их посасывать, жевать, жадно сглатывая слюну. Слюни у них стали сладкими, как сироп, и ароматными, как сливки. Бритый Ли, набив рот рисом, стал жевать его вместе с тянучкой. Сун Ган, поглядев на него, тоже принялся за рис. Рис во рту у детей тоже стал сладким, как сахар, и ароматным, как сливки, теперь и он тоже звался Большой белый кролик. Сун Ган уплетал за обе щеки и шептал: