Юй Хуа - Братья

Бритый Ли сказал:

— Так твой папка точь так шевелился.

Сун Ган рассмеялся:

— Вот умора.

А Ли ответил:

— Твой папка, вот кто умора.

Он елозил по лавке все быстрее и быстрее, и его лицо начало заливаться краской, а дыхание стало неровным. Сун Ган испугался, спрыгнул с кровати и толкнул брата обеими руками:

— Эй, эй, ты че?

Бритый Ли затих. Поднявшись с лавки, он радостно ткнул себе в ширинку и сказал Сун Гану:

— Когда так елозишь, пиписька делается твердая-претвердая, и это очень даже приятно.

Потом малолетний Ли с энтузиазмом велел Сун Гану тоже лечь на лавку и попробовать. Сун Ган с недоверием посмотрел на брата, залез на лавку и увидел, что она вся в слюнях. Слюни блестели, будто к ним примешались и сопли. Покачав головой, он снова сел и, кивая на лавку, сказал:

— Ты посмотри, она вся в твоих соплях.

Бритый Ли, смутившись, мгновенно отер рукавом сопли с лавки, а потом велел Сун Гану снова улечься. Тот распластался на лавке, но тут же опять сел:

— Да тут все провоняло твоими соплями.

Бритый Ли был ужасно раздосадован. Чтоб разделить радость с Сун Ганом, он сказал тому лечь лицом на другой конец лавки. Сун Ган в который раз распластался на своем снаряде, а Бритый Ли на манер тренера стал руководить его движениями. Он показывал, как елозить по лавке, то и дело подправляя брата. Когда он наконец решил, что Сун Ган стал двигаться как Сун Фаньпин, Бритый Ли отер пот со лба и плюхнулся на кровать. Довольным тоном он спросил у Сун Гана:

— Приятно, да? Пиписька стала, поди, твердая, а?

Ответ Сун Гана явно разочаровал Бритого Ли: тому было совсем не интересно. Он сел и сказал брату:

— Лавка, вот кто твердый-претвердый, натерла мне пипиську — жутко противно.

Ли разочарованно смотрел на Сун Гана:

— Как же тебе не приятно?

Потом он с энтузиазмом притащил на лавку две подушки, но ему показалось, что так выйдет недостаточно мягко, и тогда он принес еще подушки Сун Фаньпина и Ли Лань.

— Так тебе точно будет приятно, — с улыбкой сказал он.

Сун Ган не стал отказываться, опять улегся на лавку поверх подушек и принялся елозить по ней под началом Ли. Пару раз шевельнувшись, он снова сел и сказал, что ему все равно неудобно, как будто в подушки понапиханы камни — всю пипиську стер, аж заболела.

А потом случилось чудо. Задыхаясь от счастья, дети обнаружили тот самый пакет с «Большим белыми кроликами», который родители спрятали в подушку. А ведь они обшарили все комнаты вдоль и поперек, но не нашли и следа «Кроликов». Они заглядывали под кровати и вылезали наружу пыльными, будто чертенята; они переворачивали одеяла и матрасы, задыхаясь от усердия — а «Кроликов» нигде не было. Они словно искали иголку на дне морском, и вот, когда почти никакой надежды уже не осталось, совсем уже бросили искать, а «Кролики» сами выпали из подушки.

Дети завыли, как голодные щенки, и высыпали всех «Кроликов» на кровать. Бритый Ли одним духом запихал в рот три конфеты, а Сун Ган — две. Мальчишки смеялись и жевали: они больше не давали себе труда облизывать и посасывать «Кроликов», а громко чавкали. Конфет было еще много, и им хотелось, чтоб вкусом сахара и сливок заполнились рты, пропитались животы и чтобы из ноздрей разливался бы волшебный аромат тянучек.

Дети набросились на конфеты, как ураган. Скоро из тридцати семи «Кроликов» на кровати осталось всего четыре. И тут Сун Ган, испугавшись, заплакал. Размазывая слезы, он заныл:

— А что, если они вернутся и увидят, что мы все тайком съели? Что мы будем делать?

Услышав это, Бритый Ли испугался и задрожал, но, недолго думая, запихнул в рот оставшиеся четыре тянучки. Сун Ган, выпучив глаза, смотрел, как брат дожевывает последние четыре конфеты. Он заплакал:

— Ты что, не боишься, а?

Доев конфеты, Ли отер рот и сказал:

— Вот теперь забоялся.

Дети сидели на кровати и тупо глядели на тридцать семь бумажек от тянучек, которые, будто сбитые ветром листья, рассыпались по постели. Сун Ган ревел, не переставая. Он боялся, что Сун Фаньпин с Ли Лань, обнаружив пропажу, сурово накажут их, что Сун Фаньпин расквасит им лица покраше, чем было у него самого в день свадьбы. Рев Сун Гана заставлял его брата все сильнее испытывать страх, и раз десять его принималась колотить дрожь. Когда дрожь прошла, он придумал хитроумный план. Ли сказал, что пойдет поищет камешков размером со съеденных «Кроликов» и завернет их в бумажки. Сун Ган, перестав плакать, рассмеялся и, спрыгнув с кровати, отправился следом за Бритым Ли. Дети вышли во двор и под деревьями, у колодца, на дороге и в том углу, где мочился Сун Фаньпин, насобирали целую кучу камешков. Держа их в руках, братья вернулись домой и стали заворачивать камешки в обертки. Потом они вложили их в пакет, а пакет с тридцатью семью тянучками сунули в подушку, а подушку отправили обратно на кровать во внутренней комнате.