Гарольд Роббинс - Торговцы грезами

— Славный парень твой племянник, чем-то похож на тебя в молодости. Он далеко пойдет, если будет чуть сообразительнее.

Боковым зрением я заметил, как лицо Стенли залилось краской. Я увидел, как Дэйв замер на несколько секунд, услышав мои слова.

Я повернулся к Стенли.

— Ты выглядишь нормально, — сказал я. — Разве что вес немного набрал, а?

Разговор продолжался. Так, ни о чем. Я вспоминал, когда мы со Стенли сидели за столом в последний раз. Тогда он пришел ко мне с предложением объединить наши силы и самим возглавить бизнес. Это было не так уж давно, каких-нибудь пятнадцать лет назад, в двадцать третьем году.

Коротышка медленно поднялся на ноги и смотрел на меня, моргая голубыми глазами. Венчик седых волос обрамлял лысину. Он улыбнулся мне. В его речи слышался сильный немецкий акцент.

— Я тумаю, фам нато стелать этто, мистер Эйтш, — сказал он.

Я посмотрел на свои ноги, их было две. Одна, телесного цвета, была моей, вторая — нет. Она была сделана из дерева и алюминиевых деталей и плотно прилегала к культе, удерживаемая двумя ремнями, один ремень крепился на бедре, а другой — к поясу на моей талии. Я с сомнением посмотрел на него.

Похоже, он прочитал мои мысли.

— Не беспокойтесь, мистер Эйдж, — быстро сказал он, — все будет хорошо. Надевайте брюки, и мы попробуем.

Мне вдруг захотелось попробовать. Если получится, я снова смогу ходить как все.

— А почему мы не можем попробовать без брюк? — спросил я.

— Нет, — сказал он, покачивая головой. — Сначала штаны. Уж поверьте мне, я знаю. Без штанов вы будете смотреть на искусственную ногу, и ничего хорошего из этого не выйдет. Вы должны забыть о ней.

Я надел брюки, и он поддерживал меня, пока я застегивал их и прикреплял подтяжки. Пока я сидел в кресле, он прицепил ко мне какое-то затейливое приспособление, напоминавшее ходунки для малышей, но рассчитанное на взрослого. Оно состояло из двух стальных горизонтальных прутьев и четырех вертикальных, внизу крепились четыре маленьких колесика.

— Ну, мистер Эйдж, — сказал он. — Держитесь за эти прутья и постарайтесь подняться.

Ухватившись руками за прутья, я поднял свое тело. Человечек стоял рядом, настороженно наблюдая за моими действиями.

— Прутья под мышки, — сказал он.

Я так и сделал.

— А теперь, — сказал он, переходя на другую сторону комнаты, — идите ко мне.

Я посмотрел на него, а затем на себя. Обе штанины были до пола, это было странно видеть. Обе — вместо одной, а второй — свернутой и приколотой булавкой.

— Не смотреть вниз, мистер Эйдж, — сказал он резким голосом. — Я ведь сказал — идите ко мне.

Я снова посмотрел на него и сделал вперед пробный шаг. Ходунки поехали, и я едва не споткнулся, но прутья удержали меня.

— Не останавливаться, мистер Эйдж! Продолжайте идти.

И я сделал один шаг, затем еще один, еще и еще, и еще… Я мог бы пройти хоть тысячу миль. Ходунки двигались, следуя за моими движениями. Я подошел к человечку.

Он положил руку на прутья и остановил ходунки.

— Ну что ж, неплохо, — сказал он. Наклонившись, он затянул вокруг моего бедра ремень. — Ну а теперь? — сказал он, выпрямляясь. — Идите за мной.

Стоя ко мне лицом, он начал двигаться спиной вперед. Я медленно шел за ним. Он ходил по комнате кругами, ни разу не оглянувшись через плечо. Его взгляд был прикован к моим ногам.

Я начал уставать. Ужасно заболело бедро, ныла шея из-за того, что я опирался на прутья, пояс на талии врезался в кожу при каждом вздохе.

Наконец он остановился.

— Хорошо, мистер Эйдж, — сказал он. — На первый раз достаточно. Теперь мы сядем и снимем ногу. Месяц практики, и все будет хорошо.

Я плюхнулся в кресло, тяжело дыша. Расстегнул брюки и снял их. Ортопед быстро ослабил ремни, и нога упала. Опытными пальцами он стал массировать мне бедро.

— Болит, а? — спросил он.

Я кивнул головой.

— Это всегда так сначала, — сказал он, — но вы привыкнете, и все будет хорошо.

Когда нога упала, чувство силы, охватившее меня, понемногу стало исчезать.

— Я никогда к этому не привыкну, — сказал я, — никогда не смогу пользоваться протезом больше нескольких минут.

Он задрал свою штанину и посмотрел на меня.

— Уж если я могу это делать, мистер Эйдж, то такой молодой, как вы, не будет иметь с этим никаких проблем.

Я посмотрел на его ногу. Она была искусственной. Я взглянул на его лицо. Он улыбался. Я тоже стал улыбаться.

Он громко захохотал.

— Видите? Не так уж и плохо!.. Я сказал мистеру Кесслеру, когда он был в Германии, что это будет для вас в самый раз. Так оно и есть! Он сказал мне: «Герр Хэнк, если вы сможете сделать так, чтоб мой друг ходил, я сам позабочусь о том, чтобы вы и ваша семья переехали жить в Америку». И я сказал ему: «Герр Кесслер, считайте, что я уже американский гражданин». Это не так?