Гарольд Роббинс: Торговцы грезами

Дорис взяла меня за руку и посмотрела мне в глаза.

— Теперь остался только ты, чтобы выполнить то обещание, которое вы дали друг другу. Видишь, Джонни, — она говорила почти шепотом, — видишь, сколько причин, из-за которых ты не можешь уйти.

Я глубоко вздохнул. Дорис была права, я понял это, как только она начала говорить. Что же я за мужчина, если стараюсь спрятаться в кусты при малейшей неприятности?.

Это ее отец умер, а она успокаивала меня вместо того, чтобы я успокаивал ее. Я взял ее руку и поцеловал в ладонь. Она провела пальцами по моей щеке — легко, очень легко.

Я забрал со стола листок бумаги, и мы с Дорис вышли из кабинета. На улице мне вдруг снова стало хорошо, меня уже не раздражала музыка. Дорис права. Это памятник, которым мог бы гордиться каждый.

Вместе мы прошли через ворота студии.

Над воротами из огромной бутылки пенящаяся жидкость лилась в хрустальный бокал.

У меня на глазах выступили слезы. Опустив веки, я вспомнил, что сказала Эстер. Это было так давно! «Давай назовем компанию „Магнум“», — сказала она. «Магнум», по названию большой бутылки шампанского, которое заказал Питер, когда мы впервые решили заняться кинобизнесом. Я снова открыл глаза. Сколько воды утекло с тех пор! Сколько друзей покинуло нас! Мы подошли к машине Дорис.

Я открыл Дорис дверцу, и она уселась за руль. Неожиданно я вспомнил о листке бумаги, который все еще сжимал в руке, и с удивлением посмотрел на него. Затем разорвал на мелкие кусочки и бросил на дорогу.

Мы наблюдали, как обрывки подхватил ветер и, словно снежинки, развеял по земле. Дорис повернулась ко мне и взяла за руку, ее глаза заблестели.

От этого прикосновения у меня учащенно забилось сердце.

— Ты так и не ответила на мой вопрос, почему ты не дома с матерью?

Она не сводила с меня взгляда, нежного и понимающего.

— Она сказала, чтобы я заехала на студию и забрала тебя. Она сказала, чтобы теперь я заботилась о тебе.

— Ладно, Дорис, — медленно произнес я, садясь в машину. — Поехали домой.

Доброе утро, дорогая малышка (идиш).

Боже правый! (нем.)

Дурень (нем.).

Будем здоровы (идиш).