Гарольд Роббинс - Охотники за удачей

— Разве так можно? — спросила Молли. — Ведь мы даже не знаем, была ли она католичкой. За три года она ни разу не ходила к мессе.

— Какая разница? — сердито ответил Питерс. — Она же исповедалась отцу Нолану и получила последнее причастие. Значит, отец Нолан считал ее католичкой.

Горничная Мэри кивнула.

— Думаю, отец Нолан прав. Может, она нагрешила и боялась идти к мессе. Но главное, что в конце она вернулась к церкви.

— Так и порешим, — произнес Питерс. — Молли, пусть девочка спит сегодня с тобой. А я схожу в салун и найду парней помочь ее перенести. Отец Нолан обещал прислать мистера Коллинза, чтобы он ее приготовил. Он сказал, что церковь за это заплатит.

— Какой у нас добрый священник! — сказала Мэри.

В дверь постучали, и Молли быстро распахнула ее.

— О, это вы, мэм, — растерянно прошептала она.

— Я пришла посмотреть, как девочка, — сказала Джеральдина Марлоу.

Молли попятилась, впуская ее в комнату.

Миссис Марлоу посмотрела на кровать, где в окружении кукол спала Рина. Пепельные локоны обрамляли ее личико.

— Ну, как она?

— Хорошо, мэм. Так устала, бедняжка, что сразу заснула. К счастью, она мала и не понимает, что случилось.

Джеральдина Марлоу снова посмотрела на ребенка. На мгновение она вдруг подумала, что было бы с ее Лэдди, если бы это она умерла. Хотя у него остался бы отец.

Ей вспомнилось, как она взяла мать Рины на работу. Ее рекомендательные письма были самые благожелательные, но несколько лет она не работала.

— У меня ребенок, мэм, — сказала она на своем школярски-правильном английском. — Маленькая девочка двух лет.

— А где ваш муж, миссис Остерлааг? — спросила она тогда.

— Его корабль утонул. Он никогда не видел свою дочь. — Женщина опустила глаза. — У нас поздний ребенок. Мы, финны, заключаем брак только тогда, когда можем себе это позволить… Сначала я жила на наши сбережения, а теперь должна снова работать.

Миссис Марлоу колебалась. Двухлетний ребенок может помешать в доме.

— Рина не доставит вам хлопот, мэм. Она послушная девочка, тихая. Она может спать в моей комнате, а деньги на ее пропитание вы будете вычитать из моего жалованья.

Миссис Марлоу улыбнулась. По правде говоря, ей всегда хотелось иметь дочку, но, когда родился Лэдди, врач предупредил, что больше у нее детей не будет. Лэдди будет с кем играть.

— Я не буду делать вычетов из вашего жалованья, миссис Остерлааг. Много ли съест маленькая девочка?

Это было три года назад. Мать Рины оказалась права. Рина никому не мешала.

— Что же теперь будет с ребенком, мэм? — прошептала Молли.

Миссис Марлоу повернулась к служанке.

— Не знаю, — ответила она, впервые задумавшись об этом. — Завтра мистер Марлоу справится в городе о ее родственниках.

— У нее нет родственников, — покачала головой служанка. — Она часто повторяла, что у нее совсем никого нет. — Ее глаза вновь наполнились слезами. — Ах, бедняжка! Неужели придется отправить ее в приют?

Миссис Марлоу почувствовала, что к глазам ее подступают слезы. Она посмотрела на мирно спящую малышку.

— Мы что-нибудь придумаем. Я уверена, что в приют ее отправлять не придется.

Войдя в комнату, Гаррисон Марлоу увидел жену, склонившуюся над вышивкой. Тихо приблизившись, он поцеловал ее в щеку.

— О, Гарри! — В ее голосе как всегда звучало радостное изумление. — А если слуги увидят?

— Сегодня не увидят, — засмеялся он. — Они готовятся к своей вечеринке. Я вижу, как Мэри нарядилась.

— Ты же знаешь, что это не вечеринка, — укорила его жена.

— Ирландцы что угодно превратят в вечеринку, — с улыбкой ответил он, направляясь к буфету. — Немного хереса перед обедом?

— Я бы предпочла мартини, дорогой, если ты не возражаешь, — робко проговорила Джеральдина.

Он удивленно повернулся к жене. Когда они проводили медовый месяц в Европе, парижский бармен предложил им попробовать новый напиток, и с тех пор это стало для них условным знаком.

— Ну, конечно, дорогая.

Он дернул сонетку. В дверях возникла Мэри.

— Колотого льда, пожалуйста, Мэри.

Служанка сделала книксен и исчезла. Он достал из буфета бутылку джина, французский вермут и маленькую бутылочку горькой апельсиновой настойки, отмерил три части джина и одну — вермута, а потом торжественно добавил в шейкер четыре капли настойки. Тем временем Мэри принесла лед, и Гаррисон до краев заполнил шейкер льдом. Энергично встряхнув коктейль, он разлил его по бокалам. В каждом бокале плавало по зеленой оливке.