Гарольд Роббинс - Охотники за удачей

Шаман принялся танцевать вокруг нее, подпрыгивая высоко в воздух и бормоча заклинания. Он прижимал свадебный стержень к ее грудям, животу, спине и ягодицам, пока он не покрылся медвежьим жиром. Наконец, шаман высоко подпрыгнул с диким криком и, когда он приземлился, все вокруг стихло, даже барабаны.

Словно в трансе, она взяла свадебный стержень из рук знахаря и молча прижала его к лицу, к груди, а потом к животу.

Барабаны начали отбивать медленный ритм. В такт ему Канеха начала медленно опускать стержень. Ее ноги начали двигаться в такт барабанам. Те ускорили ритм. Продолжая держать стержень у себя между ног, Канеха медленно присела, опускаясь на него, а потом снова выпрямилась. Женщины одобрительно вскрикнули: девушке не пристало спешить с поглощением мужа.

А потом свидетельницы затаили дыхание — она опять начала опускаться на стержень. Каждой женщине вспомнилась собственная свадьба, когда она умоляюще смотрела на окруживших ее женщин, взывая о помощи. Но никто не смел шагнуть вперед. Невеста должна сделать все сама.

Сквозь боль Канеха ощущала ритм барабанов. Она сжала губы. Это — ее муж, могучий охотник Рыжая Борода. Она не посрамит его. Когда он сам, а не его дух, войдет в нее, путь должен быть легким и быстрым.

Она закрыла глаза и сделала резкое движение. Девственная плева прорвалась, и ее тело содрогнулось от боли. Барабаны неистовствовали. Она медленно выпрямилась и извлекла свадебный стержень, гордо протянув его шаману.

Шаман взял его и быстро удалился. Защищенная от любопытных глаз плотным кольцом женщин, Канеха проследовала в вигвам вождя.

Женщины расступились. В полумраке на нее смотрели вождь и Сэм. Канеха стояла, гордо подняв голову и уважительно глядя поверх их голов. Грудь ее вздымалась, а ноги слегка дрожали. Она молилась, чтобы Рыжей Бороде понравилось то, что он видит.

Первым по традиции заговорил вождь.

— Видишь, как обильно течет ее кровь, — сказал он. — Она родит тебе много сыновей.

— Да, она родит мне много сыновей, — сказал Сэм, не отрывая глаз от ее лица. — В знак того, что я ею доволен, я обещаю моим братьям мясо еще одного бизона.

Канеха улыбнулась ему и вышла из вигвама, чтобы искупаться. Ее молитвы были услышаны. Она понравилась Рыжей Бороде.

Сейчас из-за живота ее движения стали тяжелыми. А Сэм сидел и пытался понять, почему бизоны не вернулись. Что-то подсказывало ему, что и не вернутся. Слишком много их перебили за последние годы.

Наконец, он оторвал взгляд от стола:

— Собирай вещи. Мы отсюда уезжаем.

Канеха кивнула и принялась послушно собирать домашний скарб. Сэм вышел наружу запрячь мулов в повозку. Быстро управившись, он вернулся в хижину. Канеха подхватила первый узел и направилась к двери, когда резкая боль пронзила ее снизу доверху. Она выронила узел и согнулась вдвое. Потом многозначительно посмотрела на мужа.

— Что, прямо сейчас? — спросил Сэм почти недоверчиво.

Она кивнула.

— Я тебе помогу.

Она выпрямилась, когда боль ненадолго отпустила.

— Нет, — твердо сказала она на языке кайова, — это женская работа.

Сэм понимающе кивнул и вышел.

Было уже два часа утра, когда он услышал из хижины крик ребенка. Он весь напрягся, прислушиваясь. Минут через двадцать дверь открылась: там стояла Канеха. Он встал на затекшие ноги и прошел в дом.

В углу, на расстеленном у огня одеяле, лежал голый ребенок. Сэм остановился, глядя на него.

— Сын, — гордо сказала Канеха.

— Да, сын, разрази меня гром. — Сэм дотронулся до ребенка, и тот открыл глаза и закричал. — Сын, — повторил Сэм. — Ну, надо же!

Он нагнулся, чтобы лучше его рассмотреть. Борода защекотала ребенка, и малыш снова закричал. Кожа у него была белая, а глаза синие, как у отца, а вот волосы — черные и густые. На следующий день они уехали.

Они обосновались милях в двадцати от Додж-Сити, и Сэм стал возить грузы для почты. Это оказалось довольно прибыльно, поскольку ни у кого не было таких мулов.

Они жили в небольшом домике, где и начал подрастать Макс. Канеха была довольна сыном. Правда, время от времени она задумывалась, почему духи не дают ей больше детей, но это ее не слишком беспокоило. Поскольку она была индианкой, они держались особняком.

Сэма это тоже устраивало. От природы он был очень робким человеком, и годы, проведенные в одиночестве, так и не избавили от робости. В городе он прослыл молчуном и скрягой. Ходили слухи, что у него припрятано золото, которое осталось с тех времен, когда он охотился на бизонов.