Елизавета Александрова-Зорина - Маленький человек

— М-м-моя д-дочь, д-дочь! — заикался Лютый.

— Дочь на одну ночь, — хохотнул Могила, протирая заплывшие глаза. — Утром вернём.

Он снова откинулся на спинку плетёного стула, показывая, что разговор окончен. А Лютый решил во что бы то ни стало вытащить Василису из машины, но, подавшись вперёд, споткнулся и упал на стол. Кружки, не разбившись, скатились на пол, залив бандитов квасом. Разъярённый Могила вскочил, сжав кулаки, и бандиты, глядя на елозивший по его горлу кадык и вздувшуюся на лбу жилку, приготовились к драке.

Антонов опустил стекло, и от его лоснящихся щёк ненависть загудела у Лютого в висках.

— Ты чего, мужик? — улыбнулся Антонов. — Всё нормально, мы просто прокатимся.

— Да что ты с ним разговариваешь? — протянула Василиса. — Он никто.

— С-стрелять вас надо! — взорвался Лютый.

В маленьком городе или ты убиваешь скуку, или скука убивает тебя.

— Принеси-ка ружьё, — подозвал помощника Могила, вытирая платком залитые квасом штаны. — Быстро!

Он ел Лютого глазами, и Савелию стало не по себе. Притворившись, что в глаз попала соринка, он смахнул слезу, а Могила уже дожёвывал его, готовясь выплюнуть. Коротышка, предвкушая потеху, соскочил со стула, путаясь под ногами. Он силился угадать, что задумал Могила, причмокивая от зудевшего любопытства.

Саам принёс двустволку, которую Могила всегда держал в багажнике. Запыхавшись, он лихорадочно дышал, и его губы дрожали от волнения. Заметив это, Могила, усмехнувшись, удивлённо вздёрнул бровь, но своей судьбы в его лице не прочитал.

— Возьми, застрелись. — протянул он ружьё Лютому, поигрывая желваками.

Двое помощников подбежали к Могиле, услужливо подхватили ружьё и приставили ствол к подбородку Лютого, а его палец положили на спусковой крючок.

— Или застрели меня, — Могила смотрел перед собой, точно в зеркало. — Иначе я застрелю тебя.

Обрадовавшись неожиданной забаве, бандиты окружили Лютого. Прохожие замедлили шаг, а пухлая тётка, развешивавшая на балконе бельё, замерла, держа простыню над головой. Савелия била дрожь, ладони взмокли, а ствол впился в подбородок. Руки дрожали, и Лютый чувствовал, что палец, дёрнувшись, вот-вот нажмёт на крючок. Ему казалось, что туловище отделилось от головы, которая торчит, посаженная на копьё. Боясь пошевелиться, Лютый скосил глаза на дочь. Кто-то из бандитов хмыкнул.

— Тихо! — облизнул губы Могила.

Грохнул выстрел.

Разлетелись в небо вспугнутые голуби, ружьё выпало из рук. Лютый, словно во сне, не понимал, застрелился он сам или застрелил Могилу, а запах пороха, напомнивший дым костра, забился в ноздри, щекоча нос.

Все уставились на распластавшееся тело, которое ещё секунду назад держало в страхе весь город, Коротышка скулил, чувствуя, как ноют культи, будто из них прорастают новые ноги, а Саам, глядя на расплывавшееся красное пятно, подумал, что гадать о будущем можно не только на кофейной гуще, но и по кровавым разводам. Могила лежал, раскинув руки, словно хотел обнять свою тень, и казалось, что сейчас как ни в чём не бывало встанет, удивлённо ощупывая дыру в голове. Василиса, закрывшись руками, забилась в дальний угол машины, а у Антонова лицо стало плаксивым, как в детстве, когда ему давали подзатыльники. Он не сводил глаз с лежавшего на земле ружья, и мочки ушей у него побелели от страха.

Лютого никто не останавливал. Бандиты молча раздвинулись, пропуская его, и он, пятясь спиной вперёд, уходил всё дальше от летней веранды, на которой его жизнь раскололась, как упавшая с полки ваза. На ватных ногах он шёл через площадь, рубашка вымокла, а ужас, словно убийца, сжал горло, и Лютого вырвало, вывернув наизнанку.

Женский визг разрезал тишину, за спиной поднялись крики, словно кто-то включил звук. Обернувшись, Лютый увидел бегущих к нему бандитов и, метнувшись за угол, бросился прочь.

Покачиваясь из стороны в сторону, он брёл через дворы, и от него шарахались, принимая за пьяного. «Здравствуй, Савелий», — кивнула старуха-соседка, поставив сумки. Из вежливости он всегда интересовался её здоровьем, а в ответ долго слушал о болезнях, дурных врачах и дорогих лекарствах. Это был совместный ритуал, который не нарушался годами, но сейчас Лютый отпрянул, пряча лицо за поднятым воротником, и старуха долго смотрела ему вслед, прижав ладонь к губам.

У дома уже ждала полиция. Савелий задрал голову на окна своей квартиры, и ему казалось, что там, за глухо задёрнутыми шторами, Савелий Лютый достаёт из-под коврика ключ. Прижимая одну ногу другой, стаскивает ботинки, шаркает через длинный коридор в комнату и включает телевизор. А если он выглянет в окно, то увидит притаившегося за углом человека, который смотрит на его окна, представляя, как Савелий Лютый сейчас смотрит на него.