Тимур Зульфикаров - Изумруды, рубины, алмазы мудрости в необъятном песке бытия

Веет вечным хладом близких альпийских ледников… лугов… родников…

Я чую что-то… вселенскую весть в диком богозабытом кишлаке что ли… что ли…

Нет! нет! нет… да что я…

Кто может родиться в диком кишлаке безымянном…

Веет глиняной каменной чреватой родильной свежестью первобытностью…

И вдруг звезда встает средь дня в аксамитовом небе… и жжет, как солнце, а солнце за горами… денная звезда полыхает…

И вдруг крик новорожденного Агнца доносится чрез рев реки

Осел плодовый ревет трубит густо мохнато с вершины горы

Но тут осел замирает…

Но тут река замирает… можно брести по ней по волнам присмиревшим как по тверди… аки посуху…

И три захожих чабана в звездных колпаках уже бредут по водам за дневной звездой… говорят восторженно на древнем языке…

Кто они?..

О Боже…

О Щедре…

Опять! Родился! Иисус Христос!..

А мы опять — первоапостолы…

А мы опять — все из Вифлеема…

Пока не явится Пророк с Мечом Возмездия… за Крест Смирения…

…Господь всегда посылает на землю Пророков с божьим Словом, этих странников-посланников Двух Миров, но человеки не всегда узнают Их и не внимают Им…

Тогда обиженные и неузнанные Они уходят с земли и свежее Божье Слово уходит с ними…

Тогда мы бредем к Древним Пророкам и Они исцеляют нас от греха неверья…

…А я бреду по Фанским горам и прихожу к реке Пасруд…

Ойхххххйо!..

Ойхххйо!

…На одном берегу реки Пасруд, за праздничным дастарханом, сидят, пируют, ликуют таджики…

На другом берегу реки, за праздничным дастарханом, сидят, пируют, ликуют узбеки…

Бешеная горная белопенная непроходимая река разделяет их…

Ни один великий пловец не решится переплыть ее — останется навек в текучих цепких льдах…

Только Девочка в гранатовом кулябском платье, в бухарских изумрудных телячьих ичигах и в ташкентской бархатной золотой тюбетейке с ореховым блюдом дымного свежего плова с горохом и зирой ходит по реке — от одного берега к другому…

От таджиков к узбекам…

От узбеков к таджикам…

О, Боже!

У нее в руках дымящийся плов — то ли таджикской, то ли узбекский…

Издали не видно…

Она легко ступает по кипящим смертельным волнам, как некогда ступал по водам Иисус Христос…

От великой любви человек может ходить по водам…

Кто Она?..

Кто послал Ее?..

Ее Сам Всевышний Творец послал.

У Нее в руках вечный божий Плов Добрососедства и Любви.

С этим Пловом можно обойти весь мир и ступать по волнам океанов…

Кто любит всех человеков — тот ходит по волнам бушующим…

Бог — это Человек, который любит всех людей.

И тех, кто давно умер…

И тех, кто дышит нынче…

И тех, кто будет дышать через тысячи лет…

Бог — это Человек, который любит все человечество…

И всякого муравья текучего…

Эта Девочка на волнах — Бог…

Все реки таджикские… все реки узбекские покорны этой Девочке…

…А я покорно бреду по Фанским горам…

Айяяях!.. И забываю от красоты земной, что пора мне умирать…

И вдруг поле золотых пшениц встает колеблется предо мной…

Люблю я есть сырые мучнистомолочные зерна, выбирая спелые хлебные жемчужины из колосьев…

…Я сижу в горах родных Фанских у поля вечерних златоспелых пшениц

Вот ветерок вечерний бежит в колосьях тучных согбенных и качает лелеет ласкает их

Я заворожен колыханьем качаньем златых спелых мучнистых тучных хлебных колосьев

Усыпляют они меня своим колосистым золотистым лепетаньем шептаньем качаньем

Чудится мне в лазоревых сумерках поле пшениц полем родных возлюбленных человеков моих

Вот качаются напоенные золотые колосья головки родных и друзей и подруг возлюбленных моих

Вот колосистые головки хмельных друзей моих и многих возлюбленных моих колышутся шепчутся от ветра

Вот качаются спелые хлебные зачарованные головки колосья тех бесчисленных которых любил я в долгой жизни моей

И тех кто любил меня — они дивно улыбчиво шепчутся между собой и со мной

Ах златистое колосистое спелое млелое шепчущее таинственное поле жизни моей

Ах поле златое и ты уходишь в ночь азиатскую бездонную звездную серебряную

Ах поле златое жизни моей

Ах родные колосья головки незабвенные сладчайшие моих возлюбленных друзей