Тимур Зульфикаров - Земные и небесные странствия поэта

Спасибо, что вы выбрали сайт ThankYou.ru для загрузки лицензионного контента. Спасибо, что вы используете наш способ поддержки людей, которые вас вдохновляют. Не забывайте: чем чаще вы нажимаете кнопку «Спасибо», тем больше прекрасных произведений появляется на свет!

Великие традиции той литературы, что получила название «фантастического или магического реализма» и представлена бессмертными поэмами Гомера, Фирдоуси, Данте, Шекспира, Свифта, Гете, Гоголя, а в наши дни Кафки, Булгакова, Голдинга и Маркеса — эти живоогненные традиции вдохновляли и поддерживали меня в моем многолетнем труде.

Во славу русского вольного неубиенного неуморенного неудушенного Высокого Слова воздвигнута эта поэма.

Мучила меня в долгие дни сочиненья одна неуходящая неотвязная картина: человек в одиночку строит возводит пирамиду Хеопса. На это и тысячи жизней не хватит.

А хватило одной.

Поэма создавалась с 1970 по 1982 год, в эпоху застоя, когда мало кто верил в час Возрожденья. Но этот час наступил.

И срок поэмы тоже. Тут мои упованья…

Памяти моего отца Касыма Зулъфикарова, который любил петь ночью, которого безвинно убили в 37-м году и бесследно зарыли в Сибири, как и миллионы других…

Отец, прости меня, что я не знаю, где могила твоя, где гонимые невинные кости твои, которым и ныне нет успокоенья…

Если бы библейский отмстителъный ветер поднял из земли кости всех невинно несметно убиенных, то страна моя навек утонула бы в белесой гневной метели костей.

Но душа моя с тобой…

И тут последнее упованье утешенье…

А что еще остается земному скоротечному человеку?..

Но есть, есть вечная встреча там…

Не может быть, чтобы её не было…

Может, там я впервые скажу слово «Отец», которого не знал на земле, как и миллионы моих братьев и сестер, соотечественников-сирот…

В это я смиренно и непобедимо верую.

…Кто это, не умерев, смеет идти через

царство мертвых?..

И вот я ухожу в живые изумрудные волны Кафирнихана…

Я иду по зеленым многодальним хиссарским апрельским холмам горам и тысячи весенних новорожденных ручьев-родников-агнцев бегут извиваются сочатся с гор и кишат лепечут под моими ногами как пенные добрые змеи!..

И я снимаю туфли (зачем мне теперь туфли?) иду нагими ступнями.

Мне сорок лет и тело мое еще молодое крутое густое, как приречный валун, а ступни старые растраченные.

У человека всегда прежде всего стареют ступни… а позже всего — глаза…

Ибо ступни во тьме, а глаза во свете…

…И ты безбожник грешник как ступня твоя пребываешь во тьме — ты дряхл!

И ты верующий осененный, как глаз твой, пребываешь во свете — и ты млад блажен!

И иду я босой по ручьям родникам и ручьи родники щекочут мои ступни и пенистые ярые вешние ручьи родники живые бегут под моими ногами сосут ноги мои…

Древний китаец Лао Цзы ты говоришь: «Как море и реки становятся хозяевами всех потоков горных, ибо они ниже, так и человек ниже всех становится хозяином всех людей…»

И последний становится первым…

Да Китаец?.. да…

И усопший Поэт становится живым Пророком.

И безвестный поэт в гробу еще свежем парит реет летает над миром живых!..

Да Китаец!..

Ибо сказано: «Слава — это солнце мертвых».

И смерть — главный тайный читатель и союзник и наследник и радетель и сподвижник безвестного певца молчащего поэта.

И она открывает все двери закрытые прежде.

И она закрывает гроб небесный и открывает все земные двери. Да.

Воистину!

Но хоть бы одна из дверей земных отворилась при жизни поэта… Да…

…И вот я скоро умру я скоро сойду в ярые изумрудные ледовые волны волны волны Кафирнихана в волны живых шелковых гладких гладких изумрудов.

Я скоро сойду в дремучие текучие зыбкие осиянные шелковые саванные волны Кафирнихана и завернусь в текучие простыни пенные саваны коконы шелковые погребальные…