Tarjei Vesaas - Pticy

Маттис слушал эти слова, точно назойливое постороннее жуж­жание. Хеге даже не понимала, как растревожила его. В его жиз­ни происходил решающий поворот: вот он, выход.

Маттис перестал работать лишь когда изо всей силы хватил себя молотком по пальцу — в темноте он уже не видел, где гвоздь, а где — палец.

Поднимаясь по склону, он подумал, что, хотя вальдшнеп и лежит под камнем, это лето все-таки неплохое.

28

С сегодняшнего дня он перевозчик. Для Маттиса это была отрадная мысль.

Озеро лежало гладкое как зеркало и ждало его.

Видно, Хеге уже давно придумала, чтобы он стал перевозчиком, но только теперь неожиданно сказала ему об этом. В глуби­не души Маттис знал, почему она это придумала: ей надоело ви­деть, как он целыми днями шатается без дела. Хотелось хоть на время избавиться от него, вот и все. Но Маттис был так благода­рен ей за это предложение, что причины его не трогали.

Она намазала маслом и завернула в бумагу несколько кусков хлеба.

- Это все мне?

- Да. Ведь ты уходишь на целый день? Или думаешь скоро вернуться?

- Нет, нет! — Он как будто что-то обещал ей.

Хеге рассказала ему, что делают настоящие перевозчики:

- Если даже никто сразу не кликнет его с другого берега, пе­ревозчик должен долго и терпеливо ждать.

Маттис посмотрел на нее, и она вдруг покраснела. Все-таки это было ей не по душе.

- Можно я буду перевозить в самом узком месте? — спросил Маттис, уже готовый в путь.

- По-моему, можно.

- А если нет узкого места, что тогда?

- Тогда плавай на лодке, где хочешь,— ответила Хеге, и это ему понравилось. Он сказал напоследок, как и принято говорить в таких случаях:

- Вернусь вечером.

Хеге кивнула.

Все было правильно.

Маттис сел в лодку и приготовил весла, теперь ему оставалось только ждать.

На этом берегу не было никого, кто хотел бы переправиться на ту сторону. Но ему нужно было следить за обоими берегами, поэтому вскоре он поплыл через озеро. Определенного времени для перевоза не существовало, но Маттису хотелось испытать лодку после починки. Ну разве не здорово, что у него вдруг по­явилась постоянная работа! Конец унижениям в чужих усадьбах, конец непосильному труду вместе с умными и ловкими. Вот ра­бота по мне, думал он, откидываясь назад и делая длинные взмахи веслами. Когда я заработаю на новую лодку, я смогу бросить эту старую галошу. Чем лучше будет у меня лодка, тем больше лю­дей захотят ездить со мной. Тогда, может быть, придут и те, кого мне особенно хотелось бы перевозить.

Он греб точно по прямой. Мысли были на месте. Я, верно, рожден, чтобы плавать на лодках, думал он. Сколько же времени я убил бог знает на что.

Надо переплыть на тот берег и подождать там.

Но когда он вышел на берег у синеватых западных склонов, там не оказалось ни души. Впрочем, это понятно, ведь он рабо­тает только первый день. Когда люди узнают, что теперь на озе­ре есть перевоз, тогда все пойдет по-другому.

Маттис тихонько плыл вдоль лесистого берега, он смотрел, не выходит ли где-нибудь дорога к воде. Нет, не видать. Ну что ж, придется ждать не у дороги, а в любом месте, где может при­стать лодка. Перевозчику всегда приходится ждать, сказала Хеге.

Маттис не унывал, он лег на дно лодки и подставил лицо солнцу. От лодки шел крепкий приятный запах — пахла пропи­танная смолой пакля, которой он вчера законопатил все щели. Камни на берегу раскалились, и от них тоже приятно пахло, но совсем на другой лад.

Маттис с наслаждением потянулся.

Надо же, я лежу тут и лодырничаю, а на самом деле рабо­таю!

Ему стало смешно.

Он лежал долго, но никто так и не пришел, тогда он столкнул лодку в воду и поплыл к своему берегу. Вдруг за это время там кто-нибудь появился и теперь ждет его. Может, люди уже узна­ли новость про перевоз, небось заметили, что он переплыл озеро Точно по прямой.

Не так-то просто быть перевозчиком: надо одновременно по­спевать и туда и сюда. Интересно, справится ли он с этим?

Ему нравилось произносить слово «перевозчик»,— он — пере­возчик, это звучало внушительно. Я уверен, что на всем озере нет перевозчика, который вел бы свою лодку прямее, чем я. Прямее прямого не бывает. Жаль, что след от лодки не держится на воде, вот если б он был виден несколько дней!

Маттис вернулся на свой берег, там его тоже никто не ждал. Ему захотелось бросить работу и на пять минут подняться к Хеге, но он удержался. Исполненный чувства долга, он вышел на берег, чтобы поесть. На этот раз Хеге уже не сможет упрекнуть его, больше он не будет ей в тягость, он лежал на берегу и ел свой хлеб.