Эрика Леонард Джеймс - Пятьдесят оттенков свободы (любительский перевод)

- Правда? – спросил он, наполненным скептицизмом голосом.

- Да. Я знаю, что ты имел в виду, когда говорил, что был опустошен, ожидая угроз. Знаю, ты не собираешься выбивать из меня дерьмо.

- Я хотел.

- Нет, не хотел. Ты лишь думал, что ты хотел.

- Не знаю, правда ли это, – пробормотал он.

- Подумай об этом, – призвала его я, снова прижимаясь к нему и уткнувшись в его грудь. – О том, как ты чувствовал себя, когда я ушла. Ты говорил мне достаточно часто, что это сделало с тобой. Как изменило тебя. Я знаю, от чего ты отказался ради меня.

Он замер, и я знала, что он обрабатывал полученную информацию. Я обняла его крепче, мои руки прижимались к его спине, ощущая упругие натренированные мышцы под футболкой. Он постепенно расслаблялся в моих руках, и я физически чувствовала, как напряжение постепенно покидает его. Это было тем, что его волновало? Что он причинит мне боль? Почему у меня было больше веры в него, чем у него самого в себя? Я не понимала. Обычно, он был сильным, очень контролирующим, но без этого он был потерянным. Ох, Фифти, Фифти, Фифти… прости меня. Он поцеловал мои волосы, и я подняла лицо ему навстречу: его губы нашли мои, ища, беря, давая, умоляя – о чем, я не знала. Я лишь хотела чувствовать его губы на своих, и со всей страстью ответила на его поцелуй. Я застонала.

- Ты так веришь в меня, – прошептал он, оторвавшись от меня.

- Да, – тихо прошептала я.

Тыльной стороной ладони, а затем и кончиками пальцев, он ласково погладил мое лицо, пристально глядя мне в глаза. Его гнев прошел. Мой Фифти вернулся назад, где бы он там ни был. Это было замечательно – видеть его таким. Я робко посмотрела на него и ухмыльнулась.

- Кроме того, – прошептала я, – у тебя нет моего разрешения.

Его рот приоткрылся, радость и шок одновременно читались на его лице, и он вновь притянул меня к себе, крепко обнимая.

- Ты права. У меня нет разрешения, – рассмеялся он. Мы стояли посреди гостиной, обнимая друг друга.

- Идем в кровать, – прошептал он, спустя Бог знает сколько времени.

О Господи…

- Кристиан, нам нужно поговорить.

- Позже, – тихо настаивал он.

- Кристиан, пожалуйста. Поговори со мной.

Он вздохнул.

- О чем?

- Ты знаешь. Ты держишь меня в неведении.

- Я хочу защитить тебя.

- Я не ребенок.

- Я полностью осознаю, что вы не ребенок, миссис Грей, – он прошелся руками по моему телу и сжал попку. – Особенно, прямо сейчас, – он толкнулся своими бедрами навстречу мне, и я почувствовала его эрекцию.

- Кристиан! – рявкнула я. – Поговори со мной.

Он вздохнул вновь, теперь с раздражением.

- Что ты хочешь узнать? – его голос изменился, и он отпустил меня. Я упрямилась… но я не имела в виду, чтобы он отпускал меня. Взяв меня за руку, он наклонился, чтобы поднять мое письмо, валявшееся на полу.

- Много всего, – пробормотала я, позволяя ему подвести меня к серому дивану.

- Сядь, – приказал он.

Некоторые вещи никогда не меняются, – подумала я, сделав то, что он велел. Кристиан сел рядом со мной, наклоняясь вперед и пряча лицо в своих руках.

О, нет. Это было так тяжело для него?

Затем он сел прямо, обе его руки взметнулись к волосам; он повернулся ко мне, смиряясь со своей судьбой.

- Спроси меня, – просто сказал он.

Оу. Что ж, это было проще, чем я думала.

- Почему была усилена охрана для твоей семьи?

- Смит представлял для них угрозу.

- Как ты узнал?

- Из его компьютера. Он хранил персональные данные обо мне и обо всей моей семье. В особенности о Кэррике.

- О Кэррике? Почему о нем?

- Я пока не знаю. Давай пойдем в кровать.

- Кристиан, скажи мне!

- Сказать тебе что?

- Ты такой… невыносимый.

- Как и ты, – он взглянул на меня.

- Ты не увеличил охрану, когда впервые обнаружил эту информацию о семье на компьютере. Так что произошло? Почему именно сейчас?

Кристиан прищурился, посмотрев на меня.

- Я не знал, что он собирается поджечь мое здание или… – он замолчал. – Мы думали, это была навязчивая идея, ну ты знаешь, – он пожал плечами. – Когда ты все время на виду, люди интересуются. Это была разная информация: новости обо мне из газет, когда я учился в Гарварде, занимался греблей; статьи о Кэррике, о его карьере; также немного информация об Элиоте, Миа и маме.

Как странно.

- Ты сказал «или», – напомнила я.

- Или что?

- Ты сказал: «…собирается поджечь мое здание или…», – словно ты собирался сказать что-то еще.

- Ты голодна?

Что? Я нахмурилась, но мой желудок заурчал, выдавая мой голод.