Эрика Леонард Джеймс - На пятьдесят оттенков светлее

Мамочка! Мамочка! Мама спит на полу.

Она уже довольно долго спит. Я глажу ее волосы, ведь ей это нравится. Она не просыпается. Я трясу ее.

Мамуля! У меня болит животик. Я голоден.

Его здесь нет.

Я хочу пить.

На кухне пододвигаю стул к раковине, и пью. Вода брызгает на мой голубой свитер.

Мама все еще спит.

Мама, проснись! Она неподвижна.

Она холодная.

Я тянусь за своим одеяльцем, укрываю им маму и ложусь на липкий зелёный коврик возле нее.

Мама все еще спит.

У меня есть две игрушечные машинки. Они мчатся по полу, где спит мама.

Наверно, мама заболела.

Я иду на поиски еды. В морозильной камере я нахожу бобы. Они холодные. Я медленно их ем. Из-за них у меня разболелся живот.

Я сплю возле мамы.

Бобы кончились.

Что-то находится в морозильной камере. Оно смешно пахнет. Я лижу это, и у меня прилип язык. Я медленно это съедаю. На вкус оно мерзкое.

Я выпил немного воды.

Я играю со своими машинками, и засыпаю возле мамы.

Мама холодная, и она не проснется.

Дверь со скрипом открывается.

Я накрываю маму одеяльцем.

Он здесь.

Черт.

«Какого хрена здесь произошло? А, эта сумасшедшая, ебнутая сучка.

Дерьмо. Черт.

Уйди с дороги, малый кусок дерьма».

Он пинает меня, и я ударяюсь головой об пол.

У меня болит голова.

Он звонит кому-то и уходит. Он запирает дверь.

Я ложусь возле мамули.

У меня болит голова.

Здесь дамочка-полисмен.

«Нет. Нет. Нет!

Не трогай меня.

Не трогай меня.

Не трогай меня!

Я останусь возле мамочки!

Нет!

Держись от меня подальше!»

Леди-полисмен берет мое одеяльце и поднимает меня.

Я кричу.

«Мамочка! Мамочка! Я хочу мою Мамочку!»

Слова исчезли. Я не могу сказать ни слова.

Мама не слышит меня.

У меня нету слов.

— Кристиан! Кристиан! — Ее голос нетерпелив, вытягивая его из глубин кошмара, глубин его отчаяния. — Я здесь. Я здесь.

Он просыпается, и она склоняется над ним, схватив его за плечи, трясет его, на ее лице запечатлелась боль, синие глаза наполнились слезами.

— Ана, — его голос превратился в судорожный шепот, у него во рту вкус страха. — Ты здесь.

— Конечно. Я здесь.

— У меня был сон.

— Я знаю. Я здесь. Я здесь.

— Ана.

Он выдыхает ее имя, и это его талисман против удушливой черной паники, пробегающей по его телу.

— Успокойся, я здесь.

Она обнимает его сильнее, тепло ее тела согревает его, отгоняет тени, отгоняет страх.

Она солнце, она свет, она принадлежит ему.

— Прошу, давай не будем ссориться. — Его голос хрипит, он обнимает ее.

— Хорошо.

— Клятвы. Нерушимы. Я справлюсь. Мы справимся. — Слова льются из его уст в беспорядке волнения, смятения и беспокойства.

— Да. Справимся. Мы всегда найдем способ, — шепчет она, ее губы на его губах, заставляя его замолчать, возвращая его в настоящее.

Я смотрю вверх сквозь просветы в плетеном зонтике на самое синее небо, по-летнему синее, цвета средиземноморья, с довольным вздохом.

Кристиан рядом со мной, протянулся на шезлонге.

Мой муж — мой горячий, красавчик-муж, без рубашки, в обрезанных джинсах — читает книгу о грядущем крахе системы банков запада. Судя по всему это увлекательная книга. Я никогда ранее не видела чтобы он так неподвижно сидел. Он сейчас больше похож на студента, чем на новоявленного исполнительного директора одной из самых крупных частных компаний в США.

В конце нашего медового месяца, мы отдыхаем на пляже под солнцем, в местечке под названием «Бич Плаза» Монте-Карло [1] «Бич Плаза» Монте-Карло. в Монако, хотя практически и не были в самом отеле.

Я открываю глаза и любуюсь «Fair Lady» стоящей на якоре в гавани.

Мы остаемся, конечно, на борту роскошной моторной яхты. Построенная в 1928 году, она величественно плывет по воде, как королева среди всех яхт гавани. Она выглядит как заводная игрушка ребенка. Кристиан любит ее, и я подозреваю, что он соблазнился ее купить. В самом деле, мальчики и их игрушки.

Сидя спиной, я слушаю микс Кристиана Грея на моем новом айподе и дремаю в предзакатном солнце, лениво вспоминая его предложение…

О, его сказочное предложение в эллинге. [2] Эллинг — сарай для хранения и ремонта лодок.

Я почти могу почувствовать аромат луговых цветов…

— Можем мы пожениться завтра? — тихо шепчет мне на ухо Кристиан.