Анхелес Касо - Навстречу ветру

Когда Сан начала там работать, «Бюро Омеро» было уже много лет прибыльным и надежным предприятием. Для нее это было хорошее время. Сан нравилась работа, отвечать на телефонные звонки, оформлять заказы и искать на улице мальчика, который разносил пакеты, когда нужно было что-то передать. Она сняла комнату с возможностью пользоваться кухней в доме одной вдовы. И хотя иногда Сан приходилось терпеть ее бесконечные монологи, когда хозяйка снова и снова рассказывала обо всех мелочах, которые с ней происходили, девушке было приятно оставаться одной в своей комнате и смотреть в окно, где она видела маленький кусочек моря. Кроме дней, проведенных в пансионе, это был первый раз, когда она располагала личным пространством, и эта независимость заставляла ее ощущать, что она окончательно превратилась во взрослую женщину, полностью отвечающую за свои действия и способную управлять своей жизнью. Наконец она смогла преодолеть расстройство по поводу отсутствия возможности учиться, осуществить план, который теперь казался ей очень далеким, словно прошло много лет со времени того детского энтузиазма, наивность которого она уже осознала. Между Сан и этими странными идеями возвышалась глухая стена без лазеек и дверей, которые позволили бы просочиться в ее нынешнюю жизнь хоть капле разочарования. Похороненная девочка спокойно спала под землей.

По ночам Сан ложилась в постель и строила планы на будущее: она накопит денег, поедет в Европу, будет там работать столько, сколько сможет, а потом, как и донья Бенвинда, вернется на Кабо-Верде и организует собственное дело. О чем она не думала вовсе, так это о том, чтобы найти мужчину и родить детей. От воспоминаний о том, что произошло с доном Жоржи, ее все еще выворачивало наизнанку. Но было нечто глубже, как будто еле заметный огонек загорался в каком-то уголке ее сознания и предупреждал ее, будто странное перемещение во времени позволяло видеть ей, что может произойти в дальнейшем. Возможность любви и секса казались ей опасностью, чем-то, что причинит ей вред и обиду. Напротив, ее коллеги по конторе, с которыми она иногда ходила поесть мороженого и потанцевать, не говорили ни о чем другом. Они рассказывали друг другу о своем опыте с парнями, о необыкновенном удовольствии и волнении, и когда одна из них считала, что влюблена, во всех подробностях расписывала доказательства того, что парень ее действительно любит и предложит ей жить вместе. Как будто обладание мужским телом и возможность повседневно его обслуживать были для них самой важной целью. Сан опасалась, что они обречены на страдания, на то, чтобы разбиваться снова и снова о загадочную сущность мужской души, полной изгибов и вершин, которые она не понимала и которые ее пугали.

Для себя она хотела независимой жизни. Самые лучшие и довольные жизнью женщины, которых она знала — донья Натерсия и донья Бенвинда, — были не замужем. Они не были одинокими, вовсе нет. Их сопровождало много подруг и родных, большое количество чужих детей, людей, которые их любили и поддерживали, о ком они с нежностью заботились. Близость с которыми была, пожалуй, еще больше, чем с мужчиной, с которым ты делишь постель, который знает наизусть вкус каждого сантиметра твоего тела, упругость твоей груди и жаркую узость твоих чресл, который достигает блаженства внутри тебя и разливается в тебе снова и снова, наносит удар, отдает, ищет и неясно стонет в твоих объятиях, словно наступил конец света. Но этот мужчина никогда в жизни не удосужится спросить, чувствуешь ли ты себя счастливой или несчастной, считаешь ли себя хозяйкой земли под твоими ногами и воздуха, которым дышишь, или же дрожишь от страха, когда встаешь по утрам и точно знаешь, что жизнь тебя обидит, что нападет на тебя и попытается сожрать тебя, кусая и оставляя одни кости.

Сан представляла себя взрослой, живущей в тихом доме у моря, в доме, раскрашенном разными цветами, с большими окнами, через которые проникает свет и морской бриз. Там будет сад, в котором растут бугенвилии и жасмины, и акация, усеянная белыми цветочками, которая отбрасывает приветливую тень. У нее не будет ни мужа, ни детей, но будет много людей, входящих в дом и выходящих из него, и просторная кухня, где каждый сможет найти то, что желает. Такой дом, как у доньи Бенвинды. Она иногда там обедала по воскресеньям. Начальница Сан готовила большой котел качупы и приглашала десять или двенадцать человек. Женщине доставляло удовольствие видеть Сан за своим столом. Она очень привязалась к своей подчиненной с самого начала. Как и у доньи Натерсии, у нее вызывало большую досаду то, что этой смышленой девушке пришлось бросить учебу из-за нехватки средств. Донье Бенвинде нравилось наблюдать, как она работает с большим упорством и почтительностью, словно на самом деле отвечать на телефонные звонки, записывать заказы и организовывать доставку было очень важными задачами. Ее трогала необычное сочетание силы и наивности, формировавшее характер Сан, ее доброта и решимость. Бенвинда задавалась вопросом, что получится из нее в будущем. У Сан была долгая жизнь впереди, и в этой жизни было предостаточно места для страданий. Было ясно, что кто-нибудь попытается манипулировать ею, обмануть ее и причинить боль. Кто-то расцарапает ее и попытается украсть ее энергию. Но также Бенвинда была убеждена, что Сан выстоит, будет крепко стоять на земле с поднятой головой, открытым и улыбающимся взглядом. Она удивительным образом уцелеет, что бы ни случилось.