Татьяна Пилецкая - Навстречу ветру

По профессии я мим и на сцене молчу, а жена – драматическая актриса. Вот уже более сорока лет я каждый день убеждаюсь, что эти два искусства, драматическое и пантомимы, прекрасно понимают и дополняют друг друга. Я вспоминаю, как всё начиналось. В те далекие годы гастроли длились не день и не три, а месяц, а то и два. Петербургский театр Ленинского комсомола [1] Сейчас этот театр называется Санкт-Петербургский государственный Театр-фестиваль «Балтийский дом». , где Таня работала и работает сегодня, так и выезжал. Выезжал и я. Но где бы на гастролях я ни был, летел к Татьяне. Отпуска редко совпадали. У меня отпуск, а она на гастролях. Ну, город Горький – это близко, а Дальний Восток или Комсомольск-на-Амуре – это чуть подальше. Все новые работы Тани, на сцене и в кино, мы всегда горячо обсуждали и делаем это по сей день. Спорим, но находим почти всегда общие точки зрения. В моем жанре век актера, как и век артиста балета, короток: 20–30 лет. Я сейчас на сцену не выхожу, но передаю свой опыт и знание своего жанра молодым актерам, которые ступили на этот непростой путь.

Таня же продолжает работать в театре. Занята во многих спектаклях. А в свободное время успевает записывать свои мысли и интересные события жизни.

Так родились три книжки: «Серебряные нити», «Хрустальные дожди» и «Судьбы у всех разные». А начала она писать вот как. Был у Тани период творческого простоя и в театре и в кино. Наверное, это бывает у каждого актера. И, как говорится, нет худа без добра. Таня пропадала в архивах, в музеях, нашла множество материалов о своих предках, среди которых были художники, чьи картины есть и в Русском музее, и в Третьяковской галерее; архитекторы, чьи здания еще до сих пор украшают улицы нашего города. Надо было составить генеалогическое древо и все это записать. И что удивительно, Таня всегда к стихам относилась прохладно, а тут вдруг мысли у нее стали складываться в рифму и появились стихи, которых накопилось около ста.

Но простой закончился, появились новые роли в кино и театре, а любовь к литературе и к стихам не прошла. Чему я бесконечно рад. Вот теперь и ее следующая книга.

Борис Агешин,

заслуженный артист России

Март 2016

В жизни каждого человека есть места, которые вызывают удивительные воспоминания, даже против его желания, невольно. Таким местом для меня является дом № 14 в Петербурге по Каменноостровскому проспекту, на котором совсем недавно появилась мемориальная доска в память о К. С. Петрове-Водкине. Сколько сладких, щемящих воспоминаний вызывает этот адрес! Каждый раз, когда я проезжаю или прохожу мимо, всегда поднимаю голову и вижу окна той квартиры, в которой столько раз бывала. Что же связывало нашу семью, и в особенности отца, с К. С. Петровым-Водкиным, почему Кузьме Сергеевичу было интересно с ним и почему их дружба длилась много лет, до самой смерти художника?

Ответом на эти вопросы служат воспоминания моего отца, Л. Л. Урлауба, которые я когда-то попросила его написать. Поэтому далее я привожу их.

«Летом 1925 года я с семьей жил на даче в Шувалове (поселок под Ленинградом). Дача эта находилась на Варшавской улице, дом № 13, а в конце этой улицы, на берегу третьего озера, находилось место моей работы: техно-химическая лаборатория И. О. Колецкого, которого я знал еще с первого класса гимназии и был знаком со всей его семьей. Я часто бывал у них, они жили круглый год возле второго озера между Озерками и Шуваловом. Как-то раз, зайдя к ним, в разговоре с женой Колецкого я узнал, что она в поезде познакомилась с одним художником и, разговорившись с ним, узнала, что его фамилия Петров-Водкин, что живет он круглый год в Шувалове, на Ново-Орловской улице, женат и имеет маленькую дочку.